Вильгельм Гримм - Сказки братьев Гримм

Погнал ее раз старший сын пастись на кладбище. А трава росла там высокая да сочная, и коза, знай себе, щипала траву да прыгала. Вечером, когда надо было уже домой возвращаться, спрашивает у нее старший сын:

— А сыта ли ты, коза?.

Отвечает коза:

— Ну, так ступай домой, — сказал мальчик. Взял ее за веревочку, привел в стойло и крепко привязал.

— Ну, — спросил старик-портной, — наелась ли коза досыта?

— Еще бы, — ответил сын, — уж она так сыта, так сыта, что не хочет больше ни листа.

Решил отец сам в этом убедиться. Пошел в стойло, погладил любимую свою козочку и спрашивает:

— Сыта ли ты, коза моя?

А коза ему в ответ:

— Что я слышу! — воскликнул портной, выскочил из хлевка и говорит сыну:

— Эх ты, лгунишка, что же ты говоришь, что коза наша сыта, а она-то совсем голодная! — Разгневался отец, взял со стены свой аршин, побил сына и прогнал его со двора.

На другой день пришел черед пасти козу среднему сыну. Нашел он в саду возле забора местечко, где трава была хорошая, и коза всю ее поела. Вечером он собрался домой и спрашивает:

— Сыта ли ты, коза?

А коза отвечает:

— Тогда ступай домой, — сказал мальчик, повел ее в хлевок и привязал к стойлу.

— Ну, — спросил старик-портной, — наелась ли коза наша досыта?

— Еще бы, — ответил сын, — уж она так сыта, так сыта, что не хочет больше ни листа.

Но портной не поверил сыну. Пошел он в хлевок и спрашивает:

— Сыта ли ты, коза моя?

А коза ему в ответ:

— Ах ты, злодей! — крикнул портной. — Такую смирную козу да еще заставлять голодать! — И он выбежал из хлевка, схватил аршин, отчесал им сына и прогнал его со двора.

Пришел черед младшему сыну козу пасти. Уж он-то хотел угодить отцу: нашел заросль с густою листвою и стал пасти там козу. Вечером, когда подошло время домой возвращаться, спрашивает он козу:

— А сыта ли ты, коза?

И коза ответила:

— Ну так ступай домой, — сказал мальчик, повел ее в стойло и привязал.

— Ну, — спросил старик-портной, — наелась ли наша коза досыта?

— Еще бы, — ответил сын, — уж она так сыта, так сыта, что не хочет больше ни листа. — Но портной и на этот раз не поверил, пошел в хлевок и спрашивает:

— Сыта ли ты, коза наша?

И ответила злая коза:

— Ах ты, лгун проклятый! — воскликнул портной. — Все вы, мальчишки, лентяи да негодяи! Ну, теперь уж в дураках меня не оставите. — Разгневался, выскочил из хлевка да так отчесал по спине бедного мальчика, что тот еле из дому выскочил.

И остался старик-портной один со своею козой. На другое утро зашел он в хлевок, начал ласкать и гладить козу и говорит:

— Иди, моя милая козочка, я уж сам тебя поведу на пастбище. — Взял он ее за веревку и завел в зеленые кусты, где росла трава-деревей и другие растения, которые так любят щипать козы.

— Тут уж ты досыта наешься, — сказал он и оставил ее пастись до самого вечера. А потом спрашивает ее:

— Сыта ли ты, коза моя?

И коза ответила:

— Ну, так ступай тогда домой, — сказал портной, отвел ее в хлевок и привязал. И хотел было уже уйти, но повернулся и говорит:

— Ну, уж теперь-то ты сыта!

А коза опять свою песенку запела:

Услыхал это портной да так и остолбенел — он понял, что понапрасну выгнал своих трех сыновей из дому.

— Погоди уж, — закричал он, — неблагодарная ты тварь! Тебя мало со двора прогнать, я тебе еще такую отметину сделаю, что ты честным портным и на глаза не покажешься!

Выскочил он из хлевка, принес свою бритву, нагнул козе голову и выбрил ее наголо. Потом взял не аршин — это была бы слишком большая честь — а плетку и так отчесал козу, что пустилась она бежать от него со всех ног.

И остался портной один-одинешенек в своем доме. Стало ему очень грустно и захотелось теперь вернуть своих сыновей, да никто не знал, куда они девались.

Старший из них поступил в обученье к одному столяру и учился у него прилежно и старательно, а когда срок ему вышел и пришло время идти странствовать и работу искать, подарил ему мастер столик, с виду совсем неказистый, из простого дерева. Но столик-то был не простой: стоило только поставить его и сказать «Столик, накройся!», и столик тотчас накрывался чистой маленькой скатертью, а на ней появлялись тарелки, нож и вилка и столько всего вареного и жареного, сколько места хватало, да еще в стакане красное вино искрилось так, что сердце радовалось.

Вот молодой подмастерье и подумал: «Ну, этого-то мне, пожалуй, на целую жизнь хватит!» Довольный и веселый, отправился он странствовать по свету; и его мало огорчало, хороша ли, плоха ли гостиница и можно ли там найти что поесть. Иногда он и вовсе не заходил в гостиницу, а ставил свой столик перед собой, где ему вздумается, будь то в поле, в лесу или на лугу, и говорил: «Столик, накройся!» И тотчас появлялось все, что его душе было угодно.

Наконец подумал он, что пора бы ему и домой к отцу воротиться, — гнев у него, пожалуй, уже поостыл, а с таким столиком старик примет его назад охотно. Но случилось так, что по пути домой забрел он под вечер в гостиницу, а гостей там было полным-полно. Они поздоровались с ним и пригласили его присесть к их столу и вместе с ними поужинать, а то трудно-де будет ему здесь еще что-нибудь получить.

— Нет, — ответил молодой столяр, — зачем я буду вас еще объедать, уж лучше вы будьте моими гостями.

Посмеялись они и подумали, что он над ними шутит. Но столяр поставил свой деревянный столик посреди комнаты и сказал: «Столик, накройся!» И вмиг появились на нем кушанья, да такие вкусные, что подобных и сам хозяин гостиницы не мог бы им предложить, и запах пищи приятно щекотал носы гостей.

— Ну, давайте, начнем, дорогие друзья, — сказал столяр.

Гости не заставили себя долго упрашивать, подсели к столику, достали свои ножи и смело принялись за еду. Едят и диву даются: не успеют одно кушанье съесть, как уже на столике появляется другое. А хозяин стоит в сторонке, смотрит, вытаращив глаза, и думает: «Да, такого повара и мне неплохо бы иметь».