Джарон Ланир - Кому принадлежит будущее? Мир, где за информацию платить будут вам

Сам я склоняюсь к либеральным взглядам, так что буду выступать в поддержку государственного вмешательства. Однако, с другой стороны, идея гуманистической экономики не может сводиться к либеральному или консервативному мировоззрению. Либерал, вероятно, предложит расширить систему социального обеспечения, возможно, прибавив к списку спонсируемых государством нужд более продвинутую версию общественной библиотеки, где можно будет распечатать, к примеру, протез конечности, который вам предоставят бесплатно. В рамках такой модели государство будет взаимодействовать с сетевыми ресурсами в интересах граждан, которые не могут сами заплатить за услуги информационных сервисов. Выгодоприобретатели получат доступ к информационным ресурсам, но, вероятно, не в самом комфортном формате.

Консерватор, скорей всего, предпочтет передавать граждан, не способных оплачивать услуги информационных сервисов, под опеку церкви или благотворительных фондов, которые предоставят им доступ к информации. Подобные прецеденты имели место и в доцифровом мире. В юности я не раз прибегал к услугам читальных залов религиозной организации «Христианская наука», которые обнаруживались почти в каждом населенном пункте. Они милостиво предоставляли бесплатный доступ к широкому спектру сведений, причем нравоучений и церковной агитации там было намного меньше, чем в любой из современных социальных сетей или в поисковиках. Однако ни библиотеки, ни читальные залы не требуют, чтобы авторам книг не выплачивали гонораров.

В последнее время у меня сложилось ощущение, что в условиях гуманистической информационной экономики было бы лучше, если бы люди могли легко хранить секреты своего богатства. Дело в том, что это ослабило бы предрассудки в отношении единой иерархии статусов. Я обнаружил, что люди проявляют себя лучше, когда существует несколько иерархий статусов, тесно переплетающихся между собой.

Разумеется, всякий сервер-сирена в первую очередь жаждет раздобыть сведения об уровне нашего достатка. Но в мире, где сирен заставили умолкнуть или хотя бы сбавить тон, специфические маркеры богатства могут быть скрыты под покровом конфиденциальности.

В Кремниевой долине принято считать, что для получения высокого статуса человек должен быть богатым или, по крайней мере, зажиточным разработчиком либо иметь еще какие-то знаки отличия. Все эти критерии настолько смешались, что не всегда ясно, какие статусы выше котируются.

По-моему, эта милая особенность нашего тесного мирка служит достойным примером для подражания.

Если климат начнет катастрофически меняться, техногики насытят атмосферу корректирующими частицами или разместят в космосе зеркала, которые будут отражать избыток солнечной энергии. Когда политическая система окончательно перестанет справляться со своими обязанностями, мы создадим новые плавучие государства, бороздящие Мировой океан. Если иссякнут запасы редкоземельных элементов, мы примемся за добычу полезных ископаемых на астероидах. Мы найдем новые источники воды на Луне. Человечество не хочет признавать конечность ресурсов нашей планеты.

По той же причине техногики могут поддаться соблазну самоуспокоения и начать грезить наяву об оптимизации экономики. Однако мы уверены, что технические разработки, способные решить основные проблемы современности, заявят о себе вовремя, независимо от того, вписываются ли они в текущий экономический уклад. Более того, мы рассчитываем, что всегда найдется компетентный специалист, который реализует разработку на практике, легко преодолев любые препятствия со стороны экономических и политических систем.

К этой вере технарей можно относиться скептически, и в нашей правоте необходимо сомневаться, чтобы мы не слишком зазнавались. Однако вместе с тем наши убеждения не то чтобы совсем лишены оснований. Изначально я настроен оптимистично и уверен, что люди будут постоянно овладевать новыми навыками. Тем не менее с нашей стороны было бы глупо притворяться, будто нам известно, сколько времени потребуется для доведения до ума каждой конкретной технологии.

Предположим, что и вправду можно улучшить климат планеты техническими средствами, однако на разработку и внедрение необходимых технологий уйдет лет двести. Проект обещает стать величайшей победой человечества, но решение должно подоспеть до конца нынешнего столетия [132] На этот счет есть одна мудрая шутка: если программист полагает, что проект будет закончен в течение двух недель, это значит, что он даже не представляет, что от него требуется. Если он говорит, что ему потребуется год, тогда это больше похоже на правду. «Две недели» – это проявление неопределенности в мозгу программиста. При обсуждении главных проблем современности я часто слышу, как коллеги-техногики заявляют, будто решение будет найдено за пятнадцать-двадцать лет; те же сроки озвучиваются и для возможного переустройства общества. Это те же самые «две недели». Если вас уверяют, что можно быстро справиться с глобальным потеплением или истощением водных ресурсов чисто техническими средствами, скажем, к 2030 году, есть повод для беспокойства. Озвученные временные рамки говорят лишь о том, что специалист не имеет ни малейшего понятия о реальных сроках. (Как вы могли заметить, я называл именно такие сроки появления роботов для ухода за престарелыми и тому подобного. Это лучшее, что я могу предложить.) .

Учитывая неопределенные сроки разработки технологий для решения фундаментальных проблем человечества, принявших угрожающие масштабы, довольно странно, что поиски возможных решений финансируются чисто символически и бессистемно, часто под влиянием каких-нибудь чрезвычайных происшествий. Нам нужно хотя бы ненадолго забыть о зеркальном лабиринте экономики и кулуарных сварах политических элит, чтобы полностью сосредоточиться на главном. Самым разумным ответом на глобальное изменение климата стало бы усиленное финансирование всех масштабных исследовательских проектов по оздоровлению климата, сопоставимое, по крайней мере, с суммарными объемами вложений в Манхэттенский проект и космическую программу «Аполлон». Одновременно должна быть развернута обширная сеть экспериментов в области социальной инженерии с целью поиска альтернативных путей снижения антропогенных выбросов углерода на тот случай, если технические меры сработают не так быстро, как нам хотелось бы.

Выполнение этих условий сейчас кажется невозможным. Но при этом бессмысленные гигантские пригороды-призраки вокруг таких мест, как Лас-Вегас, благодаря ипотечному кризису прошлого десятилетия возникали практически сами собой. По тем временам обвал рынка обошелся неимоверно дорого, причем лишь спустя несколько лет стало понятно, что последствия финансовой катастрофы куда более разрушительны, чем кто-либо мог подумать.