Евгений Плисов - Научное мировоззрение изменит вашу жизнь. Почему мы изучаем Вселенную и как это помогает нам понять самих себя?

Строение и работа челюстей мурены.

Мир кембрия был воистину прекрасен. Всякий норовил придумать что-то необычное. Опабиния, существо длиной всего в 7 см, с пятью глазами на стебельках, рыскала, чем бы поживиться. Собственный рот она разместила на подвижной конструкции типа хобота, увенчав его чем-то наподобие зубов. Структура ее «челюсти» была похожа на устройство рта Чужого из одноименного фильма, но без больших челюстей, а в виде маленького выдвигающегося рта. Кстати, полноценная конструкция рта Чужого есть в природе, в частности у мурен. Людям в киноиндустрии в принципе не нужно придумывать ничего нового. Наша природа настолько хитра на изобретения, что любой способ животного существования, который только можно выдумать на другой планете, уже реализован на нашей, стоит только поискать получше.

Аномалокарисы, в дословном переводе «странные креветки» (рода динокариды, что в свою очередь означает «ужасные креветки»), активно плавали в поисках жертвы. Их тело было одним из самых крупных в те времена и, достигая 2 м в длину, венчалось на конце двумя крупными шипастыми выростами, предназначенными для активного захвата и умерщвления добычи. Мощные челюсти могли разгрызть почти любую панцирную живность, недавно претерпевшую линьку, лишь бы она попала под их давление. Плавали они благодаря подвижным лопастям по бокам тела, помогали им веерообразные хвосты. В охоте использовали развитые фасеточные глаза, состоящие как минимум из 16 тысяч независимых гексагональных линз, каждая из которых дает свою отдельную картинку. Если вы решите поплавать в кембрийском море, будьте аккуратны — аномалокарис вас не только учует, но и увидит, причем достаточно четко. Таким сложным фасеточным глазам позавидуют многие современные членистоногие.

Странное название получил не только аномалокарис. Ученые долго ломали голову над тем, как называть невиданных доселе существ.

Одним из таких животных стала крохотная галлюцигения, существо до 3,5 см в длину. Передвигаясь на восьми лапках, они бродили по дну океана в поисках съестного. Защитой от хищников им служили шипы на спине, из-за которых они и получили в итоге свое название. Галлюцигении называются галлюцигениями не просто так. Дело в том, что, когда их обнаружили, мягкие лапки в окаменелостях сохранились плохо, в отличие от шипов. Именно их и приняли за конечности, а слабо видимые лапки ученые окрестили защитной структурой. По мере нахождения все большего количества образцов ученые поняли, что изначально реконструировали животное вверх ногами, ставя «шалашиком» на спинные шипы, отчего и назвали его галлюцигения. То есть бредовое животное — или животное, порожденное бредом. Интересно, а как нас назовут через миллиард лет? Если, конечно, будет кому называть, но поразмышлять об этом интересно.

Не стоит думать, что наших предков там не было. Крохотное создание пикайя в какой-то момент решило пройти против мейнстрима. Пока все остальные модники отращивали себе наружный панцирь, она решила сделать его внутри, сформировав хорду. Пикайя очень напоминала современных ланцетников и плавала так же, как это делают современные угри. Хорошо выраженную голову на тот момент она еще не приобрела, что не мешало ее четырехсантиметровому телу уверенно чувствовать себя в водной среде. На том, что мы называем головой, у нее была пара щупалец и других отростков, связанных с жаберными щелями по бокам тела. Мозгов как таковых тоже не было, зато была нервная трубка, проходящая через все тело и позволяющая ему ритмично сокращаться. Сильно усложненная версия нервной трубки сейчас позволяет вам читать эту книгу и уверенно рассуждать о политике, моде и спорте. Глаза отсутствовали, да и не нужны они, если вы в основном занимаетесь фильтрацией обильного планктона. Глаза в свое время появятся, но будут иметь ключевой дефект, который мы обсудим в главе, посвященной глазам. Мы до сих пор расплачиваемся за такую структуру, как нервная трубка. Если подводить итог, то предок всех современных позвоночных животных был похож на удлиненный листик, медленно плавающий в свое удовольствие и фильтрующий все, что попадет ему в рот. Не жизнь, а сказка. Впрочем, нельзя считать какое-то конкретное хордовое нашим единым предком. Эволюция — это плавный процесс изменения и развития, где нельзя выделить «первого». Вы не можете сказать, когда родилось первое хордовое или первое членистоногое, так природа не работает. Разница между родительским организмом и организмом потомка обычно ничтожно мала, но, если посмотреть сквозь сотни поколений и сравнить первую особь и последнюю, то различия будут очевидны.

В кембрии хордовые выживали как могли. Трудно соперничать с многочисленными членистоногими, все более фантазирующими на тему «как бы стать еще более странным». Некоторые справлялись, некоторые нет. Одними из победителей гонки на выживание стали хайкоуихтисы, вид вымерших хордовых из группы бесчелюстных, похожие на миног. Их тело напоминало тело пикайи, но с головой, глазами и каким-никаким мозгом. Возможно, они были гермафродитами и откладывали яйца, претерпевая в своем развитии стадию личинки. Кожа была покрыта слизью, что делает их наряду с другими признаками главными кандидатами на предков современных миног и миксин.

По поводу дальнейшего появления позвоночных существуют две ключевые концепции. Первая из них утверждает, что изначально было три группы хордовых. Одна из них вела прикрепленный к морскому дну образ жизни и впоследствии дала начало современным оболочникам. Оболочники — странные создания, представляющие собой прикрепленный к дну мешок для фильтрации воды, но их стадия личинки имеет хорду и активно передвигается. Группа роющих хордовых дала начало бесчерепным, от которых до нас дошли ланцетники. Они мирно висят в толще воды и фильтруют планктон. Те же, кто активно плавал, в совершенстве овладели этим навыком, обзавелись скелетом и превратились в первых рыб. Вторая ключевая концепция предполагает, что не было таких «активно плавающих» хордовых как отдельной группы. Мы все есть сильно изменившиеся личинки тех самых оболочников. Подобные явления развития из промежуточного личиночного состояния называют неотенией. Возможно, одна из личинок первых оболочников решила не прикрепляться к морскому дну, переваривать собственные мозги и хорду и потом сидеть как пассивный фильтратор, а приняла решение остаться в вечном детстве. Она продолжила плавать, размножаться и дала все то разнообразие позвоночных, что стало доминировать на планете в ближайшие полмиллиарда лет.