Ивона Вежба - Тайная история трусов для почти взрослых

Передышка была недолгой: уже в 1820-е годы корсеты вернулись в обиход.

В 1820–1840-е годы корсет появился и в мужском гардеробе: модники-денди стали следить за размером талии не меньше женщин. Корсет носили и офицеры, особенно кавалеристы, чтобы сделать осанку ровнее и поддержать позвоночник, страдавший от постоянной верховой езды. Мужской корсет оставался в употреблении семьдесят пять лет.

В XV веке основу мужского наряда составляли облегающие шоссы, напоминающие чулки, и куртка. Куртка, следуя моде, становилась все короче, пока из-под нее не показались плундры — короткие штаны с пышными складками. Их надевали поверх шоссов. Со временем плундры превратились в привычные нам длинные брюки. А шоссы, которые шили изо льна, шелка и бархата, стали предками кальсон, гордо ступивших на мировой рынок белья с началом промышленного производства хлопка и изобретением швейной машины.

(Гаргантюа, великан из романа Франсуа Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль», 1546 год, перевод Н. М. Любимова)

«На его куртку пошло восемьсот тринадцать локтей белого атласа, а на шнуровку — тысяча пятьсот девять с половиной собачьих шкурок. Тогда как раз начали пристегивать штаны к куртке, а не куртку к штанам. […] На штаны пошло тысяча сто пять с третью локтей белой шерстяной материи. И скроены они были в виде колонн, с желобками и прорезами сзади, чтобы почкам было не слишком жарко. […] На гульфик пошло шестнадцать с четвертью локтей той же шерстяной материи, и сшит он был в виде дуги, изящно скрепленной двумя красивыми золотыми пряжками. […] Выступ на гульфике выдавался на полтора локтя, на самом гульфике были такие же прорезы, как на штанах, а равно и пышные буфы такого же голубого дамасского шелку. […] Полагаю, впрочем, нелишним заметить, что гульфик был не только длинен и широк, — внутри там тоже всего было вдоволь и в изобилии […]».

Панталоны, или, если угодно, дамские кальсоны до колен, удобные и комфортные, появились в начале XVI века в Венеции. Изготовленные из шелка или бархата, панталоны полюбились куртизанкам и, наверное, за это были прокляты церковью, не успев добраться до широких масс. В итоге приличные дамы не могли даже признаться, что слышали о такой детали гардероба, не то что ее носить. Однако порой самые смелые из чистого любопытства заказывали панталоны у белошвеек, умевших держать язык за зубами.

Если бы не женщины легкого поведения, нижняя часть дамского белья веками оставалась бы без внимания. Светских дам на протяжении столетий куда больше интересовали прически, украшения, новые фасоны платьев, чем трусы.

И все же панталонам нашлось место в гардеробах итальянских дам XVI века. По всей вероятности, их носили жена флорентийского герцога Козимо I Медичи Элеонора Толедская, и ее внучка Мария Медичи — жена короля Франции Генриха IV, и английская королева Елизавета I, и императрица Франции Жозефина. После смерти Жозефины в ее великолепном гардеробе было обнаружено 670 платьев, 490 рубашек, 150 пар чулок, более 50 индийских шалей, 520 пар туфель и лишь две пары панталон.

Мишель де Монтень, французский писатель и философ-гуманист, один из выдающихся представителей Возрождения, утверждал, что человек, прикрывая определенные части тела, тем самым хочет привлечь к ним внимание. Женщины, считал он, носят трусы, чтобы дразнить мужское воображение, и намеренно манипулируют мужским вниманием, приковывая его к тем частям тела, что скрыты бельем. Философ четко разделял понятия наготы и обнаженности. Наготу он считал естественной и вовсе не стыдной. А обнаженность, по его словам, — это сознательное оголение на виду у публики. По мнению Монтеня, трусы были обещанием последующего обнажения — и, стало быть, непристойной игрушкой.

(1519–1589, герцогиня из итальянского рода Медичи. Жена дофина, а затем короля Франции Генриха II Валуа)

В эпоху Возрождения все, и женщины, и мужчины обходились без трусов, а любые напоминавшие их предметы гардероба считались крайне неприличными, однако кальсоны Екатерины Медичи вошли в историю. Ходить без трусов нам показалось бы верхом бесстыдства, но в ту эпоху это считалось самой что ни на есть нормой. Даме не пристало носить нижнее белье!

Однажды в 1540 году Екатерина, которой тогда был 21 год, решила прокатиться верхом — обычное дело, так как верховая езда была популярным развлечением при дворе. Однако ее спутников возмутило то, каким образом она оседлала своего скакуна. Только племянница папы римского могла позволить себе подобную дерзость. Обычно дамы сидели на лошади боком, чтобы держать обе ноги по одну сторону крупа.

Неудобная поза объяснялась соображениями приличия. В мужском седле дамские пышные платья с жестким каркасом задрались бы слишком высоко, обнажив обычно скрываемые части тела, — верх неприличия! Но, когда герцогине привели коня, она вскочила на него и уселась по-мужски, явив присутствующим запретный элемент костюма — кальсоны. Тогда их называли ремнем для ягодиц и считали весьма непристойной одеждой, зато кальсоны защищали нежные части тела от травм и скрывали их от посторонних взглядов. Или, наоборот, по воле дерзкой амазонки притягивали взоры мужчин. Кальсоны, собранные в складки или подбитые ватой, делали фигуру более плоской или пышной, как того требовала мода; кроме того, они расстегивались в нужных местах. Однако их крой оставлял желать лучшего — они состояли из двух кусков ткани, соединенных поясом, шва между ног не было. У такого фасона был несомненный плюс: он позволял дамам, одетым в платья на каркасе, ходить в туалет без помощи горничной. Если они вообще пользовались туалетом.

Мало того что дамские кальсоны были несовершенны и вызывали возмущение — их еще и шили из золотой или серебряной парчи, украшая многочисленными оборками, кружевами и бантиками, что делало их совсем уж неудобными. Возможно, поэтому кальсоны были забыты вскоре после смерти Екатерины Медичи и другой их приверженки — Марии Стюарт, которая взошла на эшафот, надев кальсоны под вдовье платье. Остались втуне наказы королевы Екатерины, которая призывала своих придворных дам носить белье. После ее смерти они вернулись к старым привычкам, мгновенно забыв про трусы. Умница Екатерина Медичи, посвятившая большую часть жизни политике, несомненно, достойна похвалы за старания в области гигиены и моды.