Билл Гейтс - Билл Гейтс рекомендует. 10 книг о важном в одной

Стагнация — результат развития нематериальной экономики?Экономика, возможно. находится в такой специфической фазе именно в результате роста нематериальных активов. Этот рост требует создания целого набора новых экономических институтов (выше уже говорилось о сложности измерений), при том что ни один из этих институтов — будь то новое лобби или новый пакет законов — не обеспечит немедленного роста инвестиций.

Рост неравенства — одна из самых обсуждаемых политэкономических тем нашего времени. И да, нематериальная экономика тоже способствует росту неравенства — в доходах, в уровне жизни и в социальном статусе.

Неравенство в доходах

Синергия и эффект перелива, как уже говорилось выше, увеличивают отрыв лидеров рынка от конкурентов, и в результате растет разрыв в оплате труда сотрудников первых и вторых. Кроме того, управление нематериальными активами требует специфических организационных навыков и образования, в результате такие работники стремятся на высокооплачиваемые рабочие места в компаниях-лидерах, формируя петлю обратной связи. Особенно быстро растут доходы у «суперзвезд» — людей, которые лично связаны с каким-то очень ценным нематериальным, хорошо масштабируемым активом.

В большинстве случаев работника, выполняющего спшндар-тную операцию, можно заменить другими работниками (ту же работу, что выполняет один проворный официант, могут сделать два более медлительных). Однако лучшего оперного певца или футболиста нельзя заменить двумя середняками.

Такие же «суперзвезды» — техмиллиардеры. руководители гигантских ИТ-компаний (их особо ценный актив — большая доля в собственной компании). Разрыв в оплате труда усиливается и в рамках отдельных компаний: огромные компенсации топ-менеджеров не всегда оправданы экономически. Авторы объясняют это так: в ситуации неопределенности, которая сопровождает стремительное развитие нематериальной экономики, особо ценными становятся сотрудники, которые в той или иной степени способны помочь компании справиться с этой неопределенностью. В этой атмосфере рождается культ таланта и формируются мифы, которые могут использоваться для оправдания чрезмерной оплаты, особенно для топ-менеджеров.

Возможно, дело в когнитивном искажении, которое психологи называют фундаментальной ошибкой атрибуции (fundamental attribution error): представление, что своими успехами компания обязана не комбинации простого везения и сложного комплекса других факторов, с трудом поддающихся анализу (как это и есть на самом деле), а исключительно гениальности руководства. Фундаментальная ошибка атрибуции дает топ-менеджерам аргумент в пользу увеличения уровня собственной компенсации.

Неравенство в уровне жизни и месте жительства

Процветающий мегаполис — вот место, где преимущества эффекта перелива и синергии особенно велики. Высокая плотность населения означает, что люди активно обмениваются идеями. Поэтому такие города становятся точкой притяжения для людей, работающих в нематериальной экономике. Эти люди создают высокий спрос на высококлассную недвижимость, а это, в свою очередь, вздувает цены на нее. Жилье в процветающих городах становится все менее доступным, что еще больше увеличивает неравенство (в том числе и потому, что собственники недвижимости начинают богатеть еще быстрее).

Налогообложение нематериальных активов тоже усиливает неравенство

Нематериальные активы обычно мобильны: их легко перемещать между компаниями и через границы. Это затрудняет налогообложение и дает владельцам активов много возможностей для налогового маневра. По-видимому, говорят авторы, нужны новые подходы в налоговой политике, чтобы уменьшить рост неравенства еще и по этой причине.

Неравенство в социальном статусе

Население развитых стран все более явно разделяется на две части: с одной стороны, более космополитические, более образованные и более либеральные граждане, с другой — настроенные более традиционалистски и более скептически относящиеся к новой элите и «столичным» ценностям.

Авторы приводят результаты исследований, согласно которым сторонники политиков-популистов (Трамп) и популистских политических движений (Brexit) с большей вероятностью придерживаются традиционалистских взглядов и показывают низкие оценки в тестах на психологическую открытость, готовность принять новый опыт. Поскольку именно эта открытость важна для успешной работы в нематериальной экономике, такие люди оказываются под сильным экономическим и психологическим прессом: они чувствуют себя изгоями в новой экономике, и появляющееся чувство враждебности еще больше подпитывает сегодняшние популистские движения.

Новой экономике нужна новая инфраструктура. В частности, переход от материальных к нематериальным активам уже увеличил потребность в ИТ-инфраструктуре и создал огромный спрос на новые офисы и жилье в крупных городах. Но главное — возникают новые, более высокие требования к тому, что авторы называют «мягкой инфраструктурой»: новым нормам, стандартам и правилам, регулирующим сотрудничество и взаимодействие в новой экономике.

«Смерть расстояния» пока не состоялась.В годы «пузыря домтомов» (1998–2000) много говорилось о «смерти расстояния» — казалось, что свободный обмен информацией с помощью цифровых технологий сделает в принципе несущественной связь работника и рабочего места (а значит, и инфраструктура, которая обеспечивает эту связь, станет в значительной степени ненужной). Этого пока не произошло, и более того — инфраструктура даже в развитых странах в значительной степени опирается на технологии начала XX, а то и середины XIX века (железные дороги, мосты, электрические сети). Однако, напоминают авторы, отсутствие видимых коренных сдвигов еще не означает, что изменения не идут подспудно. Возможно, «смерть расстояния» лишь отложена, а не вовсе отменена.

Электрификация промышленности в США в свое время проходила очень медленно — ведь для того, чтобы максимально использовать преимущества электричества, необходимо было радикально перестроить организацию работы.

На фабрике, приводимой в движение водой или паром, все станки питались от приводных ремней, накинутых на общий вращающийся вал. Точно так же от одного электродвигателя питались и первые электрифицированные фабрики; идея снабдить каждый станок собственным мотором возникла гораздо позже. Через 40 лет после запуска первой электростанции в США все еще было электрифицировано лишь немногим более 50 % заводских мощностей.