Ирвин Ялом - Групповая психотерапия: Теория и практика

Терапевт своим указом не может предотвратить сексуальные отношения между членами группы или образование любого рода подгрупп. Я согласен с Вулфом, который утверждает, что

«…мужчины и женщины, находящиеся в подобных отношениях, как правило, вступают в физическую близость вне зависимости от запретов терапевта или их отсутствия. Затем появляются чувство вины перед терапевтом, тенденция скрыть подробности и тайное неповиновение, которые усложняют и затуманивают смысл происходящего. Более того, пациенты, которые прыгают в койку друг с другом, делают так и с людьми, не имеющими отношения к группе. Репетиция полового акта в процессе терапии может позволить подвергнуть общую неразборчивость в связях изучению под микроскопом».

Рассмотрим клинический пример миссис Кейп, Чарльза и Луи (описанный во второй главе). Помните, соблазнение миссис Кейп Чарльза и Луи было частью борьбы за власть, которую она вела с терапевтом. С одной стороны, этот эпизод был разрушительным для группы. Муж миссис Кейп узнал о происшедшем и начал угрожать Чарльзу и Луи, которые, как и остальные члены группы, стали относиться к миссис Кейп с таким недоверием, что группе грозил распад. Кризис был разрешен тем, что группа исключила миссис Кейп. (Она продолжила терапию в другой группе.) Несмотря на все сложности, этот инцидент принес и некоторую пользу. Он был тщательно изучен группой, и его участники получили значительную помощь в борьбе со своими сексуальными патологиями. Например, Чарльз, который всегда был Дон Жуаном в общении с женщинами, сначала отказался признать какую-либо ответственность за случившееся. Он умывал руки, указывая на то, что миссис Кейп сама предложила ему лечь в постель, и, по его собственному выражению, «если мне предлагают сладенькое, я никогда не отказываюсь». Луи тоже снял с себя всякую ответственность за отношения с женщиной и привычно оценил их как нелепость или «совокупление». Чарльзу и Луи были предъявлены многочисленные последствия их поступка, сказавшиеся на браке миссис Кейп и на их собственной группе, что помогло им оценить личную ответственность за свои действия. Миссис Кейп впервые осознала садистическую природу своей сексуальности. Она не только использовала секс как оружие против терапевта, но и, как мы уже рассмотрели, как средство для уничижения и оскорбления Чарльза и Луи.

Если терапевт не в состоянии запретить образование подгрупп, он не должен это поощрять. Наиболее эффективным я нахожу информирование пациентов о моей позиции по этому поводу на подготовительных или вводных занятиях. Я объясняю им, что мой опыт показывает, что внегрупповое общение часто препятствует терапии, и, по необходимости, описываю некоторые из обсуждаемых здесь сложностей. Я подчеркиваю, что если внегрупповые встречи все же происходят, случайно или умышленно, члены группы обязаны подробно информировать об этом остальных. Терапевт должен помочь пациенту понять, что групповая терапия позволит ему получить необходимые навыки, благодаря которым он сможет устанавливать длительные прочные отношения, но не обеспечит его этими отношениями. Если пациенты не применяют свои умения в реальной жизни и продолжают получать социальное удовлетворение исключительно в группе, терапия становится бесконечной.

По опыту я знаю, что не стоит включать в амбулаторную группу двух пациентов, которые состоят в длительных особых отношениях: мужа и жену, соседей по комнате, деловых партнеров и так далее. Разумеется, возможно направить групповую терапию на усовершенствование длительных отношений, но это требует совершенно другой организации групповой терапии (например, группа для супружеских пар, совместная семейная терапия, терапия общественных отношений), нежели тот тип групп, который описан в этой книге.

Стационарные терапевтические группы сталкиваются с еще более сложными проблемами, так как члены группы проводят целые дни в тесном общении друг с другом. Примером может послужить группа уголовных правонарушителей, в которой проблема, связанная с образованием подгрупп, вызвала значительное разделение. Двое членов группы, которые были более умны, имели высокий образовательный уровень и способность корректно выражать свои мысли, сильно сдружились и проводили большую часть времени вместе. Сеансы терапии характеризовались наличием сильного напряжения и враждебности, чрезмерным количеством пререканий по мелочам, жертвами которых становились эти двое мужчин, которых уже никто (в том числе и они сами) не воспринимал как отдельных личностей, только как диаду. Большая часть нападок не попадали в цель, и терапевтический процесс был омрачен попытками разрушить эту диаду. По мере развития ситуации терапевт оказал группе эффективную помощь в исследовании нескольких тем. Во-первых, группа была вынуждена принять во внимание, что члены диады едва ли могут быть наказаны за образование подгруппы, так как все члены группы имели точно такую же возможность вступить в подобные отношения. Таким образом, была вынесена на обсуждение проблема зависти, и постепенно члены группы обсудили свое собственное стремление и неспособность вступить в дружеские отношения. Более того, они обсудили свое ощущение интеллектуальной неполноценности по сравнению с диадой, так же как и чувство исключенности и неприятия. Члены же диады своими действиями усиливали эту реакцию. Многие годы они поддерживали свою самооценку путем демонстрации своего интеллектуального превосходства при каждом удобном случае. Обращаясь к остальным членам группы, они нарочно использовали многосложные слова и поддерживали заговорщические отношения, что подчеркивало чувство неполноценности и отвергнутости остальных. Из разговора с группой они получили представление о том, как выглядело со стороны их хитроумное сопротивление и насмешки, и осознали, что их поведение заставляло остальных страдать.

Обсуждение этого вопроса я собираюсь завершить довольно длинным примером из клинической практики. Это самый длинный клинический случай, представленный в этой книге, и я ввел его потому, что он служит отличной иллюстрацией не только к проблемам, связанным с образованием подгрупп, но и тем аспектам групповой терапии, которые мы обсуждали в предыдущих главах, в том числе дифференциации основных задач и вторичного удовлетворения и проблемы принятия ответственности в терапии.

Амбулаторная группа, которой руководили двое мужчин-терапевтов, собиралась два раза в неделю. Пациенты были молодыми, от двадцати пяти до тридцати пяти лет. Незадолго до того, как мы присоединились к группе, две женщины закончили курс терапии, оставив только четырех пациентов — мужчин (и, конечно, двоих терапевтов). Одним из них был Билл, главное действующее лицо в развернувшейся драме. Билл, высокий, привлекательный тридцатидвухлетний разведенный стоматолог, участвовал в работе группы около восьми месяцев, что не привело к какому-либо значимому успеху. Изначально он обратился к терапии из-за хронической тревожности и эпизодических депрессий. Он был настолько застенчивым, что даже элементарные действия, вроде пожелания спокойной ночи после вечеринки, были для него мукой. Если бы какая-нибудь великодушная терапевтическая муза пообещала исполнить одно его желание, он загадал бы «быть спокойным». Он был неудовлетворен своей работой, у него не было друзей, и он не был Дон Жуаном в общении с женщинами. Хотя он несколько месяцев жил с женщиной, он не был к ней привязан и считал их отношения слишком скудными.