Ирвин Ялом - Групповая психотерапия: Теория и практика

Пациенты с таким поведенческим паттерном мучаются сильными чувствами гнева и стыда. Розенталь с коллегами докладывают, что четверо их пациентов пережили в раннем возрасте потерю родителя противоположного пола, результатом чего стала депривация и потеря социального статуса. Вина за эти события была возложена на однополого родителя, но пациенты, боясь расплаты, не могли выражать свой гнев. Реакцией каждого из них была попытка разоблачить однополого родителя, принимая на себя и «правильно» исполняя родительскую роль. Однако вместо благодарности заинтересованных сторон пациенты сталкивались с безразличным и враждебным отношением. В процессе работы в терапевтической группе они постепенно стали воспринимать себя как оплеванных, жертвующих собой ради других. Это вечное самопожертвование объясняет, почему СМ не может достичь нужного статуса, и обусловливает особое понимание жизни. «Его позиция приобрела вид праведного негодования, у него появилось выражение лица человека, благородно переносящего страдания. Он требует признания благородства своего характера, а не своих достижений». Однако ожидаемое признание не приходит, и этот факт только укрепляет его представление о себе как о глубоко страдающем и не оцененном по достоинству человеке. Его гордость за собственное благородство, его единственную добродетель, усиливается и все ярче проявляется в его межличностных отношениях. Порочный круг замыкается.

Осознание роли, которую стыд и заниженное самоуважение играют в динамиках таких пациентов, исключительно важно для разработки терапевтического плана. Если терапевт не вмешается, самодовольный моралист вызовет такое негодование, что его скоро заставят покинуть группу. Нужно не только защитить пациента, но и помочь группе справляться с его провокационным поведением. Возможно, стыд является ключевым понятием эффективной терапии. Если помочь группе осознать стыд, лежащий в основе гневной полемики самодовольного моралиста, они будут конструктивно реагировать на него. Терапевт, однажды настроившийся на глубокое чувство стыда и несостоятельности, испытываемое пациентом, будет и реагировать соответствующим образом, а не окажется втянутым в катастрофическую круговерть, создаваемую привычными способами общения пациента с окружающим миром.

Однако часто случается так, что пагубный ход событий достигает необратимой стадии до того, как терапевт полностью опознает этот паттерн; группа сначала терпела самодовольного моралиста, затем он начал вызывать раздражение, деланное безразличие и, наконец, ярость. Пациент часто оправдывает себя и пытается объяснить тот факт, что он не получил желаемого уважения, занижая ценность группы и убеждая себя в том, что мнение группы не имеет для него особого значения.

Большинство перечисленных принципов представлены в данном клиническом примере.

Стюарт, двадцатидевятилетний мужчина, который обратился за терапевтической помощью из-за сильного сексуального влечения к девочкам-подросткам, в группе сразу принял модель поведения самодовольного моралиста. Он заявил о своем нравственном превосходстве бесхитростным способом: он подчеркивал свою способность вести благочестивую жизнь по христианским заповедям, несмотря на трудности, создаваемые чужеродными по отношению к его эго сексуальными импульсами. Его поведение в группе соответствовало поведенческому паттерну, описанному выше. Особенно сильной критике члены группы и терапевты подвергались за их пренебрежительное отношение к христианской морали. При этом он не обращал внимания на реакцию группы, в том числе и на их заявление о том, что его презрительное и пренебрежительное отношение к ним не только приводит их в бешенство, но и абсолютно не соответствует христианским нормам. Теперь он вызывал у остальных пациентов только отрицательные эмоции, и трое из них выразили глубокую, неконтролируемую ненависть.

Стюарта мало заботили мнения язычников, и к двадцатому собранию, когда ситуация стала невыносимой, он покинул группу. В глазах случайного наблюдателя его опыт в группе не только не был полезным, но оказался катастрофой. Однако он сразу же начал курс терапии в группе для супружеских пар и оказался намного более восприимчивым, получив такую же обратную связь от собственной жены и остальных пар. Контрольная беседа показала, что группа дала ему очень многое, но он рефлекторно установил такие отношения с группой, которые исключали возможность экспериментирования с новыми способами поведения. Однако его поведение во время первых собраний второй группы значительно отличалось от его поведения в первой.

Этот краткий очерк иллюстрирует утверждение, которое я сделал где-то на страницах этой книги: терапия не прекращается с прекращением терапии в группе. Успешный пациент продолжит развиваться и интегрировать свой опыт на протяжении всей своей жизни. Неуспешный пациент, который по причине «оков роли» занял нежизнеспособную позицию в группе и поэтому не смог достичь (или признать) перемен, тем не менее может извлечь пользу из своего опыта и использовать последующую терапию более эффективно.

Есть определенное противоречие в том, что мы включаем раздел, посвященный гомосексуализму, в главу «Проблемные пациенты», так как я особенно хочу подчеркнуть тот факт, что гомосексаулист может успешно проходить курс групповой психотерапии только в том случае, когда он сам и вся группа не считают его особой проблемой. Когда человек не воспринимается как «гомосексуалист», особой проблемы не возникает. Однако существует такое количество стереотипов о гомосексуалистах, что такие пациенты наверняка столкнутся с определенными проблемами в терапевтической группе, являющимися следствием укоренившихся реакций остальных членов группы и сильно стилизованного образа «Я» самих пациентов.

В главе, посвященной отбору пациентов в терапевтическую группу, я отметил, что гомосексуализм не является критерием отсева пациента при наборе в терапевтическую группу; но это не является и критерием приема. Человек не может быть описан исключительно с точки зрения его сексуальных предпочтений, поэтому гомосексуалиста следует оценивать по тем же критериям, что и всех остальных претендентов: например, стиль межличностных отношений, психологическая чувствительность, причины обращения за терапевтической помощью. По собственному опыту я знаю, что для большого количества пациентов, чьи проблемы связаны с их гомосексуальными наклонностями, весьма эффективной может стать терапия в разнородной амбулаторной терапевтической группе. Хочет ли пациент, обращающийся за терапевтической помощью, сменить свою сексуальную ориентацию и «переключиться» на гетеросексуальность, не имеет отношения к процессу отбора. Людям, которым их гомосексуальные наклонности не причиняют неудобств, групповая терапия тем не менее может принести огромную пользу. На самом деле гомосексуалист с устоявшейся сексуальной ориентацией, но с явно выраженной симптоматикой — это намного более походящий пациент, чем весьма стабильный человек, желающий изменить свою сексуальную ориентацию из-за давления, оказываемого на него внешним миром. Некоторые терапевты не согласны с этим и редко рекомендуют включать гомосексуалистов в состав преимущественно гетеросексуально ориентированной терапевтической группы. Они считают, что группа будет постоянно, почти незаметно и часто нечаянно утверждать неполноценность пациента-гомосексуалиста, поэтому они предлагают пациенту в случае его работы в неразбавленной группе получение сильной гомосексуальной поддержки от параллельного членства в другой терапевтической или в родственной ему группе.