Ирвин Ялом - Групповая психотерапия: Теория и практика

Невозможно понять Фрейда до конца, не учитывая его преданность школе Гельмгольца, идеологической школе, которая господствовала в западноевропейских медицинских и фундаментальных исследованиях в конце девятнадцатого столетия. Основная доктрина Гельмгольца утверждала:

В организме нет других активно действующих сил, кроме физико-химических; в тех случаях, которые не могут быть сразу объяснены действием этих сил, исследователь должен найти специфический способ или форму их действия посредством физико-математического метода, или предположить, что новые силы равны по силе химико-физическим силам, внутренне присущим материи, сводимые к силе притяжения и отталкивания (14).

Фрейд никогда не изменял этим постулатам и их выводам относительно с человеческой натуры; многие из его наиболее громоздких, наиболее жестких формулировок (например, дуальность теории инстинкта, теория сохранения и трансформации энергии либидо) были результатом его усиленных попыток свести человека и человеческое поведение к правилам Гельмгольца. Эта доктрина утверждает, что человек есть не что иное, как сумма его частей; она детерминистична, безжизненна и материалистична поскольку пытается объяснить высшее через низшее. Манифест Гельмгольца дает негативное определение экзистенциальному подходу. Если такое определение человека сковывает вас, если вы чувствуете, что здесь чего-то не хватает, что эта доктрина неприменима для понимания некоторых базовых качеств, которые делают нас людьми, — таких, как целеполагание, ответственность, чувствительность, воля, ценности, мужество — значит в определенном смысле вы являетесь экзистенциалистом.

Здесь не место для досконального исследования темы идеологического развития экзистенциального направления в психотерапии. Я писал на эту тему и отсылаю интересующегося читателя к этой публикации. Здесь достаточно заметить что современная экзистенциальная терапия коренится в двух, слившихся воедино, философских традициях. Первая, основополагающая, — Лебенс-философия [25] ЬеЬеп5рЫ1°5орЫе (нем.) — философия жизни. — Прим. ред. 7 — 8202 (философия жизни, или философская антропология), и вторая, методологическая, — феноменология — более поздняя традиция, отцом которой был Эдмунд Гуссерль, который утверждал, что истинной областью изучения человека является сознание как таковое. Познание, таким образом, переключилось от физического мира к внутреннему опыту, который является творцом этого естественного мира.

Экзистенциальный терапевтический подход, с его акцентом на выборе, свободе, ответственности, смысл жизни, возможности до недавнего времени был в гораздо большей степени приемлем для европейского терапевтического сообщества, чем для американского. Европейская философская традиция, географическая и этническая ограниченность, близкое знакомство с лишениями, войной, смертью и ненадежностью, нестабильностью существования, — все это способствовало распространению влияния экзистенциализма. Американский дух экспансивности, оптимизма, неограниченных горизонтов и прагматизма воспринял вместо этого научный позитивизм, предложенный механистической фрейдистской метафизикой или сверхрациональным, эмпирическим бихевиоризмом (странное соседство).

Как бы то ни было, с недавнго времени развитие американской психотерапии связано с появлением так называемой «третьей силой» в американской психологии (третья после психоанализа Фрейда и бихевиоризма Уотсона). Эта сила получила название «гуманистическая психология», и ее влияние на современную терапевтическую практику огромно. Заметим, что произошла американизация заимствованной из Европы экзистенциальной традиции. Оболочка европейская, но акцент, безусловно, новосветский. Европеец сосредоточен на трагических аспектах существования, его ограниченности, на обреченности и собственной незащищенности перед страхом неопределенности и небытия. Гуманистические психологи, с другой стороны, меньше рассуждают об ограничениях и непредсказуемости, а больше — о человеческом потенциале, меньше о принятии, больше — об осознании, меньше о тревожности, больше — о пик-переживаниях и общем сознании, меньше о смысле жизни, больше — о самореализации, меньше об обособленности и базовом одиночестве, больше — об отношениях Я — Ты и встрече.

Конечно, когда существует основополагающее учение с набором постулатов и акцент каждого постулата систематически меняется в определенном направлении, существует существенный риск мутации оригинальной доктрины. С некоторым допуском, можно сказать, что именно это и произошло, и некоторые гуманистические психологи потеряли связь со своими экзистенциальными корнями и признают только ограниченную, упрощенную цель «самоактуализации», сопутствующим набором техник быстрой реализации. Это пример наиболее неудачного развития, и очень важно помнить о том, что экзистенциальное направление в терапии представляет собой не просто собрание технических процедур, но в основном, позицию по отношению к человеку, его заботам, тревогам и его развитию.

Те пункты в Q-сортировки, которые затронули нечто важное в человеке, связаны с постижением ими важной, но болезненной истины об их существовании. Они поняли, что поддержка и помощь со стороны окружающих не может быть безграничной и постоянной, и что, в конечном счете, всю ответственность за свою жизнь они должны нести сами, в одиночку. Они познали также, что как бы они ни были близки и открыты окружающим, существует предел, за которым никто не сможет сопровождать их: это базовое одиночество существования, к которому надо относиться как к данности и которого невозможно избежать. Многие пациенты научились смотреть в лицо ограниченности существования и своей смертности с искренностью и мужеством.

Примирение с неизбежностью собственной смерти осознание всей глубины этой идеи, позволяет увидеть заботы и хлопоты повседневной жизни в ином свете, позволяет избавиться от всего пустого и никчемного в своей жизни.

Курс терапии Гейл, пациентки, находящейся на последней стадии лечения, которая указала на экзистенциальные пункты (Q-сортировки, как на факторы, способствующие улучшению ее состояния, служит хорошей иллюстрацией многих из этих моментов. Гейл — двадцатипятилетняя студентка, — жаловалась на депрессию, одиночество, бессмысленность и на сильные желудочные боли, для которых не существовало органических причин. На своем первом занятии она горько жаловалась, постоянно повторяя: «Я не знаю, что происходит!» Я не мог понять что именно она имеет в виду, и после того, как к этому прибавились постоянные самообвинения, я вскоре забыл об этом. Однако, в группе она также не понимала что с ней происходит: она не проявляют понять, почему другие не имеют к ней интереса, почему она оказалась неспособной что-либо изменить, почему в сексе она предпочитала мазохистские отношения, почему она так увлеклась терапевтом.