Ирвин Ялом - Групповая психотерапия: Теория и практика

Поддержка, которую они оказывают друг другу, выражается в разных формах. Они, если это необходимо, обеспечивают доставку членов группы на встречи, они ночами разговаривают по телефону с отчаявшимися, они делятся своими методами борьбы с заболеванием и обретения сил: один из них, например, научил группу медитации, и после окончания занятий, при свечах медитирующие очищали свой разум от боли и страха. Различными способами группа давала участникам возможность переступить границы собственной личности, расширить их, включая в них других людей. Они приветствовали студентов, проводивших наблюдения, и интерес общественности. У них было сильное желание учить и делиться своим опытом.

Их группа началась с обычной связи, основанной на неприязни к медикам. Много времени было посвящено тому, чтобы распутать клубок этого гнева. Отчасти их гнев был замещающий и иррациональный характер — злость на судьбу, обида на живущих, гневом на докторов за то, что они не были всезнающими, всемогущими, и всемилостивыми. Отчасти их гнев был вполне обоснованным — это был гнев на бесчувственность докторов, их равнодушие, на их занятость и недостаточное внимание к пациентам, на их нежелание полностью информировать их и посвящать во все важные решения. Мы попытались понять иррациональный гнев и установить на чем он основывался — на нашей изначальной заброшенности и непредсказуемости нашего существования. Мы сталкивались с гневом оправданным, и пытались справиться с ним, для эффективности приглашая, например, онкологов и студентов-медиков в группу, а также участвуя в занятиях медицинской школы и конференциях.

Все эти подходы, эти пути за пределы «Я», могут, при хорошем руководстве, привести к проявлению смысла и цели, также как к возрастанию способности выдержать то, что нельзя изменить. Ницше, очень давно, написал: «Тот, у кого есть «зачем» жить, может пере почти любое «как».

Для меня было ясно, что члены группы, которые наиболее глубоко погружались в себя, которые противостояли со своей судьбе более открыто и решительно, перешли к такой модели существования, которая была богаче, чем до болезни. Их жизненная перспектива радикально изменилась; обыденные развлечения, пустые забавы, так называемый карнавал жизни они увидели таким, каков он есть на самом деле. Они стали больше ценить самые обычные события жизни: смену времен года, позднюю весну, листопад, преданность близких. Некоторые участники испытывали скорее огромное чувство свободы и автономии, чем покорность и ограниченность. Большинство же членов группы несли в себе бомбу замедленного действия; они поддерживали в себе жизнь, принимая лекарства, обычно, стероиды, и таким образом ежедневно принимали р'ешение — жить или умереть. Никто не относился к своей жизни абсолютно серьезно до тех пор, пока полностью не примиряется с неизбежностью ее окончания.

Всем хорошо известно, какую большую роль играет качество терапевтических взаимоотношений в процессе роста. В групповой терапии здоровые, доверительные отношения между терапевтом и пациентами и между самими пациентами являются необходимыми условиями: они способствуют доверию, чувству защищенности и безопасности, самораскрытию, обратной связи, конструктивному конфликту, проработке интимных проблем и т. д. Но помимо этих промежуточных функций, базовая близкая встреча имеет внутреннюю ценность, — она ценна сама по себе.

Что может сделать терапевт сталкиваясь с неизбежным: я думаю, что ответ кроется в глаголе «быть». Он воздействует на пациентов самим своим присутствием. «Присутствие» — самый сильный фактор помощи во всех формах терапии. Когда пациенты оглядываются на пройденное, они вряд ли вспомнят какую-либо конкретную интерпретацию сделанную терапевтом, но они всегда помнят о его присутствии, о том, что он был там вместе с ними. Терапевт должен приложить значительные усилия, чтобы органично влиться в группу, но при этом избегать лицемерия и притворства, которые не позволят сделать этого Групповая конфигурация не терапевт плюс «они», умирающие, это мы, мы — те, кто умирает, мы — те, кто объединились вместе перед лицом общих обстоятельств. Группа таким образом демонстрирует двойное значение слова «обособленность»: мы изолированные, одинокие, мы существуем «отдельно от», но в то же время, мы — часть чего-то. Одна из моих пациенток прибегла к элегантному образу, описав себя как одинокий корабль, плывущий в темноте. И даже если нет физической возможности причалить, чрезвычайно приятно, удобно устроившись, смотреть на огни других кораблей, плывущих в том же океане.

Лечебные факторы, составляющие (Q-сортировку, также подчеркивают важную роль, которую играет в терапевтическом процессе интеллектуальная составляющая. Из двенадцати категорий, две относятся к самопониманию («межличностный ввод» и «самопонимание»), у пациентов в рейтинге категорий они заняли левое и четвертое место, соответственно.

«Входящая интерперсональная информация» относится к пониманию того, как другие воспринимают того или иного члена группы, и что испытывают по отношению к нему. Это — первый терапевтический результат лечебного фактора «интерперсональное влияние», который обсуждался во второй главе.

Категория самопонимания более проблематична. Она была Роздана для исследования значения дерепрессии [26] Выведение в сознание ранее вытесненного материала. — Прим. ред. и интеллектуального понимания связи, существующей между прошлым и настоящим («генетический инсайт»). Когда мы изучаем первые пять пунктов этой категории (таблица 1), становится ясно, что она содержит очень разные элементы. Между ними существует низкая корреляция, некоторые из них получили высокую оценку, некоторые нет. Пункт 48 относится к открытию прежде неизвестных сторон индивида, он получил наивысшую оценку из всех шестидесяти пунктов. Два других пункта (46 и 47), которые относятся к пониманию источников своих проблем и к осознанию существования предвзятости, т. е. искаженности при восприятии окружающих, также были оценены высоко. Пункт (50) наиболее явно относящийся к генетическому инсайту, получил низкую оценку у пациентов.

Когда мы беседовали с пациентами, чтобы узнать больше о причинах их выбора, мы обнаружили, что наиболее популярный пункт (48 — «Открытие и принятие прежде неизвестных или непризнанных сторон самого себя») имел для них очень специфический смысл. Гораздо чаще они открывали позитивные черты самих себя — способность заботиться о других, относится с вниманием к окружающим, испытывать сострадание. В этом заключен важный урок. Слишком часто психотерапия, особенно, в наивных, популяризированных представлениях, видится как детективное следствие, как раскопки или разоблачение. Роджерс, Хорни, Маслоу и наши пациенты напоминают нам, что терапия — это кроме всего исследование, направленное горизонтально, а также и вверх, которое может обнажить наши богатства и сокровища в той же мере, что и постыдные, пугающие или примитивные аспекты нашей личности. Маслоу утверждает, что «раскрывающая психотерапия способствует росту любви, мужества, творчества и любознательности, если при этом снижает страх и враждебность. Такая способность терапии возникает не случайно; дело в том, что эти качества имеют здесь первостепенное значение» (16).