Ирвин Ялом - Групповая психотерапия: Теория и практика

Когда звучит неизбежно отрицательный ответ, терапевт предпринимает многослойные попытки преобразовать чувство личной неудовлетворенности в решение измениться, а затем — в действие изменения. В том или другом виде интерпретирующие высказывания терапевта направлены на порождение действия изменения. Всего несколько психотерапевтов-теоретиков (Ранк (21), Мэй (22), Ариети, Фарбер (24)) включили в свои разработки понятие «воля»; и все же, на мой взгляд, оно подразумевается в наиболее интерпретирующих системах. Внутренняя психическая сила, которая инициирует действие, которая трансформирует намерение и решение в действие, — это «воля». Воля является самым главным «надежным двигателем» в индивиде. Несмотря на то что современная метапсихология предпочитает выделять «ненадежные двигатели» (24) нашего поведения (неосознаваемые мотивы и влечения), трудно что-то предпринимать в отсутствие идеи «воли» в нашем понимании изменений. Мы не можем обойтись без нее под предлогом, что это слишком неясное и слишком иллюзорное понятие, и таким образом вверить его черному ящику психического механизма, к которому у терапевта нет доступа.

Сознательно или несознательно любой терапевт допускает, что каждый пациент владеет внутренней способностью измениться через волевой выбор. Терапевт, используя различные стратегии и тактики, пытается довести пациента до перекрестка, где он может сделать выбор, выбор волевой, исходя из высших интересов его собственной целостности. Задачей терапевта не является ни создание воли, ни внедрение воли в пациента. Конечно, он не может так поступить. Все, что он может сделать, — помочь убрать помехи со сдерживаемой или подавленной воли пациента.

Концепция воли обеспечивает нас полезным инструментом понимания процедуры разъяснения процесса. Интерпретирующие замечания терапевта могут полностью рассматриваться с позиции — в какой мере они приближаются к воле пациента. Наиболее распространенный и простой терапевтический подход — это увещевание. «Ваше поведение, как вы уже знаете, противоречит вашим интересам. Вы не удовлетворены, это не то, что вы ищете для себя. Черт побери, изменяйтесь!» Ожидание, что пациент изменится, является просто следствием веры нравственной философии в то, что, если человек понимает, что такое хорошо (или, в глубинном смысле, в чем состоят его высшие интересы), он будет действовать в соответствии с этим. Как сказал Фома Аквинский: «Человек, постольку поскольку действует нарочно, действует в соответствии с неким воображаемым благом». И в самом деле, для некоторых людей это знание и этот призыв достаточны для вырабатывания терапевтических изменений. Конечно же, это часто случается с индивидами, которые добились изменений в результате занятий в краткосрочной эмпирической группе. Как бы то ни было, пациентам с серьезными хроническими психопатологиями обычно требуется нечто гораздо больше.

Терапевт через интерпретирующие комментарии продолжает разрабатывать один из нескольких оставшихся выборов, который поможет пациенту освободить его волю. Цель терапевта — довести пациента до той позиции, где он выбирает одну, несколько или все следующие базовые предпосылки:

1. Только я могу изменить мир, который создал я сам.

2. В изменениях нет никакой опасности.

3. Чтобы достигнуть того, что я действительно хочу, я должен измениться.

4. Я могу измениться, я сильный.

Каждая из этих предпосылок, будучи полностью принятой пациентом, может быть сильным стимулятором волевого акта. Каждый распространяет свое влияние по-своему. Хотя я буду рассматривать каждую из этих предпосылок поочередно, я не подразумеваю последовательность паттернов. Каждая, будучи зависимой от потребностей пациента и стиля терапевта, может быть эффективной независимо от других.

За простой последовательностью групповой терапии, которую я описал (видение собственного поведения и оценка его воздействия на других и на себя), стоит важное всеобъемлющее понятие, касающееся так или иначе каждого этапа терапевтического процесса. Это понятие ответственности, и, хотя оно редко обсуждается открыто, оно тем не менее вплетено в ткань большинство психотерапевтических систем. «Ответственность» имеет много значений: законное, религиозное, этическое. Я буду использовать его в том смысле, что кто-то является «ответственным за», будучи «основанием», «причиной», «автором» чего-то.

Прелесть групповой терапии в том, что все рождаются заново, рождаются сообща в группе. Каждый участник стартует на равных основаниях. Каждый в глазах других (и, если терапевт делает свою работу, в собственных глазах) мало-помалу разгребает и формирует собственное жизненное пространство в группе. Каждый, в самом глубоком смысле этого понятия, является «ответственным» за это пространство и за последовательность событий, которые будут происходить с ним в группе. Однажды пациент действительно поймет это, и из этого последует, что он должен усвоить еще и то, что нельзя надеяться на изменения, если он не изменится. Другие не поменяют его за него самого, и это изменение не может произойти само собой. Он ответственен за свою прошлую и настоящую жизнь в группе (равно, как и во внешнем мире), и он также ответственен за собственное будущее.

Таким образом терапевт помогает пациенту понять, что мир устроен, в общем, предсказуемо и последовательно, а он не то что бы не может измениться, он не хочет меняться, что он ответствен за создание собственного мира и поэтому ответствен за изменение этого мира.

Этих усилий может быть недостаточно. Терапевт может тянуть свой лечебный канат и узнавать, что пациент, даже если он просвещен, по-прежнему не делает никакого заметного терапевтического продвижения. Поэтому терапевт пытается применить дополнительный терапевтический рычаг. Он помогает пациенту увидеть парадокс, что тот продолжает действовать против своих базовых интересов. Прибегая к различным формулировкам, терапевт начинает интересоваться: «Как же так? Почему же вы продолжаете разрушать себя?»

Обычный способ рассуждений в ответ на «Как же так?» — это допустить, что существуют препятствия для осуществления пациентом своего волевого выбора, препятствия, которые не дают пациенту увидеть сколько-нибудь серьезные альтернативы своему поведению. Наличие препятствий подразумевается в общем смысле; терапевт прибегает к допущению «как будто»: «Вы ведете себя, как будто чувствуете, что существует некая серьезная опасность, с которой вы столкнетесь, если будете меняться. Вы боитесь вести себя по-другому, чтобы не столкнуться с неким несчастьем». Терапевт помогает пациенту понять природу воображаемой опасности и затем продолжает при помощи разнообразных способов обезвреживать эти страхи, демонстрировать их нереальность.