Александр Каплан - Тайны мозга

Полагают, — продолжает Татьяна Черниговская, — что изначально способность говорить приобрели первобытные люди на Африканском континенте. Далее по ходу расселения людей по земле в силу значительной территориальной изолированности разных племен языки приобретали специфику вплоть до полного их разделения. На сегодня насчитывается от трех до шести тысяч языков в зависимости от того, что считать языком, а что диалектом. Это при том, что многие языки уже исчезли вместе со своими носителями, а к концу нынешнего века из категории живых исчезнут до 50 % малоисполъзуемых сегодня языков.

При всем разнообразии языков человека их различия носят ярко выраженный эволюционный характер: языки развивались как в зависимости от среды обитания человека, так и в ответ на социальные запросы производственного и культурологического характера. Ветви гипотетического лингвистического фамильного древа прослеживают историю самого Homo sapiens от обитателей Африки до миграций из Африки в Европу и Азию через Средний Восток 100 000 лет назад, а оттуда в течение последних 50 000 лет — в Австралию, на острова Индийского и Тихого океанов и в Америку. Сегодня язык человека насчитывает 240 семейств, более или менее соответствующих ограниченным популяциям людей. Правда, наличие соответствия между языковыми семьями и генетическими объединениями людей не означает, что существуют гены, способствующие какой-то популяции людей выучиванию какого-то конкретного семейства языков. В наш век великого перемешивания наций и народностей мы все являемся свидетелями тому, как наивный ребенок легко овладевает своим первым языком, из какого бы семейства он ни был.

Что касается языкового инстинкта, о котором пишет Стивен Пинкерт, то по-видимому, его опосредует совокупность генов, которая определяет способность человека к овладению неким праязыком, какими-то самыми общими языковыми конструкциями. К сожалению, проследить эволюцию языков в глубины тысячелетий невозможно, так как большинство лингвистов полагает, что после 10 000 лет в языке не остается никаких следов того, каим он был изначально. Язык кроманьонцев из Франции утерян навсегда, также как и язык денисовцев с Алтая. Остается только надеяться, что рано или поздно ученые нейрофизиологи и лингвисты смогут подсмотреть в механизмах мозга закладки тех самых общих древних конструкций языка, которые вот уже десятки тысячелетий мы носим в своих генах в неизменном виде. Это лучше сделать скорее рано, чем поздно, потому что, как справедливо отмечает Татьяна Владимировна, в ближайшие 50–70 лет исчезнет более половины существующих языков.

По оценкам известного лингвиста Майкла Краусса, на исчезновение обречены 150 языков только одних североамериканских индейцев, что составляет около 80 % имеющихся в настоящее время языков. Другие языки имеют тоже не лучшую динамику: 40 исчезающих языков (90 % существующих) на Аляске и в северной Сибири, 160 (23 %) в Центральной и Южной Америке, 45 (70 %) в России, 225 (90 %) в Австралии, итого в мире около 3 000 (50 %).

Сравнительно защищены от исчезновения всего примерно 600 языков, которые обеспечены значительным числом их носителей. Остальные языки, то есть около 90 % от ныне существующих обречено на исчезновение уже в ближайшем столетии.

Языки исчезают, хотя бы потому, что в силу развития транспорта и связи, перекраивания геополитических карт и интеграции сырьевых потоков сначала разрушается сама естественная среда обитания носителей того или иного этого языка, а затем массмедийными и общеобразовательными средствами она ассимилируется доминирующим языком. Трудно предотвратить вымирание языков одной только поддержкой национальных школ, литературы и телевещания. По-видимому, назревает необходимость создания банков языка, наподобие банков генетического материала. В языковых банках можно хранить грамматики языков, их лексический состав, тексты на них и записи образцов. Существуют примеры возрождения даже мертвых языков. Например, иврит, долгое время сохранявшийся в обрядовых процедурах, в настоящее время стал общегосударственным языком в Израиле.

Очевидно, язык — это не просто инструмент для передачи информации, это в гораздо большей степени способ существования культуры, где разнообразие языков гарантирует богатство проявления самой сущности человека. Как это выразил лингвист Кен Нейл: «Потеря языка — это часть более общей потери, переживаемой нашим миром — потери многообразия во всем».

Нужно ли беспокоиться о сохранении какого-то разнообразия языков? Как пишет Майкл Краусс: «Любой язык является наивысшим достижением уникального коллективного человеческого гения, тайной, такой же божественной и бесконечной, как живой организм».

Какие же еще тайны хранит в себе язык человека?

Принято считать, что речь — исключительно человеческое качество. Ни один другой вид на земле не умеет говорить. Ученые до сих пор спорят, что же послужило толчком для такого резкого отрыва от животных в описании и ощущении окружающего мира. Какие механизмы мозга участвуют в процессах формирования речи? Насколько важны внимание и память для коммуникации между людьми. И наконец, что же лежит в основе нашего понимания друг друга?

Представление мимов всегда понятны, даже если это целые истории о развитии отношений между двумя людьми, хотя в них нет слов — одни движения, мимика и жесты. Правда, способность понимать движения и жесты ограничена кругом соплеменников или культурологических традиций. К примеру, папуасам с островов Океании жесты и мимика наших актеров вряд ли что-то «расскажут». А вот представители европейской культуры поймут без труда. Дело в том, что символы и знаки долго оттачиваются в культурно-исторической традиции на протяжении многих поколений, чтобы стать носителями смыслов и значений.

По словам доктора филологических наук, профессора, директора Института прикладной и математической лингвистики Московского государственного лингвистического университета Родмонги Кондратъевны Потаповой, нас повсюду окружает сплошная семиотика — наука о коммуникативных системах и знаках, используемых в процессе общения Даже у светофорана дороге тоже есть и своя семантика, и даже свой синтаксис…

Тренер в хоккейном матче запросто одними жестами управляет на поле целой командой игроков, биржевые маклеры — мгновенно покупают-продают по жестам-командам своих клиентов, а влюбленные, тем более, понимают друг друга без слов. В этом мы, наверное, не слишком отличаемся от животных с их знаковыми системами. Но попробуйте жестами и мимикой объяснить теорему Пифагора или как сварить суп. Увы, даже для этих простых операций требуется владение абстрактными категориями и понятиями, великое множество которых можно обозначить только словами!