Александр Каплан - Тайны мозга

— Язык — это тоже система знаков, но когда мы уже переходим в межличностную и прочие виды коммуникации, общения, когда уже человек погружается в социум, то здесь уже главенствующую роль, конечно, приобретает письменная и устная речь, — поясняет доктор филологических наук профессор Родмонга Кондратъевна Потапова.

«Казнить нельзя помиловать» — наверняка все помнят эту фразу со школы. В разных вариантах ее приписывают и русским царям, и европейским монархам. Все дело — в запятой. Точнее, в смысловом ударении. Оттого, как его поставить, зависит то, как фразу воспримет адресат. А ведь есть еще и контекст, который тоже влияет на смысл высказывания. Очевидно, язык человека — очень тонкий инструмент общения, которым надо пользоваться весьма умело. В первую очередь, при разговоре надо быстро подыскивать нужные слова.

Прежде чем мы начинаем что-то говорить или писать, в нашей голове проносится целый ряд воспоминаний и ассоциаций, скрывающихся за определенным словом, состоящим из набора букв и звуков. Например, мы произносим слово «Африка». И сразу в нашей голове рождается целый мир. В этот момент мы представляем саванну, слонов, львов, зебр, жару и племена чернокожих людей. Но попробуйте вообразить что-то более абстрактное, скажем, состояние восторга. Как описать его словами? В ход сначала пойдут синонимы, потом описание собственных ощущений от этого состояния, затем обязательно подключатся и другие, неязыковые методы.

— Предположим, что решили поделиться своими эмоциями или мнением, — предлагает профессор Родмонга Кондратъевна Потапова. — Теперь, чтобы вас поняли, нужно оформить свою мысль. Но как это часто происходит со многими, в этот момент вы не нашли соответствующих слов. Было у вас такое в жизни? Наверное, у каждого это было. И тогда идет замена слов так называемой вербалики паравербаликои, тембралъными характеристиками, интонационно просодическими и так далее… Вот настолько мудрый у нас коммуникативный механизм.

Поэтому, если нам не поможет наш скудный словарный запас, мы найдемся, как объясниться с собеседником, даже с иностранцем, языка которого мы не знаем. Ведь, согласитесь, каждый из нас наверняка во время общения способен уловить разные интонации в голосе, перемены в мимике, во взгляде, в скорости речи — так мы понимаем, что один человек раздражен, другому стыдно, а третий перед нами заискивает. Таким образом, общение — еще и эмоциональный процесс с невероятно богатой палитрой красок и оттенков.

Как объясняет Родмонга Кондратъевна, когда вы кому-то объясняете решение задачи, то можете произнести эту фразу нейтрально: «Это так просто». А в другой ситуации вы можете в сердцах воскликнуть: «Это так просто!» Эти, казалось бы, на первый взгляд одинаковые фразы, на самом деле звучат совершенно по-разному. Последняя фраза звучит как предупреждение: если ты начнешь думать над этой задачей, у тебя ничего не получится! А можно произнести эту фразу высокомерно и с иронией, тогда собеседник поймет, что ему и вовсе не стоит начинать решать эту задачу: не по зубам ему. Этот простой пример ярко демонстрирует тот факт, что паравербалика, то есть то, что несет в себе голос человека, его тембралъная окраска, мелодические варианты модуляции, громкостные, темпо-ритмические особенности — они часто в коммуникации играют большую роль, чем знаковая языковая система.

При любом общении в памяти постоянно всплывают те или иные ассоциации, сами по себе рождаются интонации и тембровые окраски, и все для того, чтобы наиболее точно выразить нужные смыслы. Иной раз эти ассоциации даже мешают. Кому не знакомы ситуации, когда хорошо знакомое слово, например название кинофильма или фамилию актера, никак не удается вспомнить, при этом кажется, что оно буквально «вертится на языке». Этот феномен так и называется — «феномен на кончике языка». Какие только неожиданные ассоциации с «лошадиной фамилией» не всплывают в голове: Жеребятников, Кобылкин, Лошадников, Тройкин, Уздечкин. Вспомнить акцизного по фамилии Овсов помог разговор совсем на другую тему: «Иван Евсеич! — обратился к нему доктор. — Не могу ли я, голубчик, купить у вас четвертей пять овса? Мне продают наши мужички овес, да уж больно плохой…».

Азбука Морзе — вот идеальная коммуникация! — в шутку или всерьез восклицает Татьяна Владимировна Черниговская. — Отобьешь сообщение с помощью «точек» и «тире» — и ваш собеседник поймет ровно то, что вы передали, — объясняет Татьяна Владимировна. — Человеческий язык ничего общего не имеет с этими буквенными кодами. Потому что, не говоря о фразах, текстах, даже отдельные слова означают то или другое понятие в зависимости от контекста, причем очень широкого контекста. Собеседнику нужно знать, чтобы понять вас точно, не только что было «до» вашего сообщения, но и что будет «после». Важно знать, кто это сказал, когда сказал, после чего сказал, о чем говорили вчера и так далее. Как мы умудряемся при этом вообще до чего-нибудь договариваться — это большая загадка.

Действительно, как часто мы слышим подобные фразы: «Вы меня неправильно поняли», «Я не то имел в виду». Но как происходит такой парадокс: говорим мы вроде бы одно, а окружающие в тех же словах слышат нечто другое? В чем причина?

Дело в том, — объясняет профессор Родмонга Кондратъевна Потапова, — что «у каждого свой опыт, свой набор в количественном отношении слов, синтаксических конструкций, которые вообще нам дала и сама жизнь, и чтение литературы, и активное общение с окружающими людьми. Уже исходя из этого выходит, что объем единиц не стопроцентно одинаковый у разных людей. Наш словарный запас зависит от возраста, воспитания, места проживания, влияния семьи, влияние одного человека, другого, третьего, ваше собственное знание языка, ваша собственная начитанность… Помимо этих факторов надо еще учитывать даже физиологические параметры, потому что все люди разные по темпераменту, по типу высшей нервной деятельности, да и настроение у всех может быть разное…»

Так как же мы воспринимаем речь? Представьте цирк — манеж, ряды кресел, занавес, восторг зрителей, а под куполом — акробаты. Как вы можете описать свои ощущения? Наверняка, не более чем десятком слов: казалось бы, какие тут могут быть варианты — цирк есть цирк. Но если бы каждый из нас смог бы прямо из головы отправить воображаемый образ для распечатки на принтере, то скорее всего, была бы масса разных изображений: сколько людей — столько будет и разных картинок.

Каким же образом одинаково заученные для всех слова и их значения порождают в голове такие непохожие картины реальности, строго индивидуальные для каждого человека? Большинство ученых считает, что способность формулировать сначала слова, а затем предложения и фразы заложена в нас генетически.