Вадим Ильин - Люди-феномены

Смотрю, офицер этот испугался, весь серый стал. Увел меня в другую комнату. Заставил все написать. Прочел. Молчит. Потом порвал, что написал я, и даже обрывки скомкал, в карман сунул. Говорит мне: «Три ряда проволоки видел? Там ток пущен. Пройти там ты не мог. Мог только через проходную. А двери заперты изнутри, ключи в сейфе. Мы на территорию никого не впускали. Если бы впустили или выпустили без пропуска — нам трибунал. А раз непонятно, как ты сюда попал, получается, что это мы впустили тебя в зону. И место всем нам — и мне, и солдатам, что дежурят, — в таком же лагере. А тебе, раз ты появился здесь и не говоришь, как попал и зачем, тебе — самый большой срок. Соображаешь?»

У меня хоть после вчерашней пьянки голова как чугунная, но понял я сразу. «Все, — думаю, — конец. Не отмотаться». Сидим друг перед другом, что делать — не знаем. Ему срок и мне. Ну, и солдатам тем двум, что с ним, это уж точно. Закурили. Молчим. Потом он говорит мне: «Ладно. Придумал я, кажется. Жди здесь». И ушел к солдатам. Сижу я, ни жив, ни мертв. Что он задумал? Убьют, может.

Пришел он быстро. «Живей», — говорит. Провел меня через темный тамбур такой. Ключами несколько замков открыл в железной двери. Потом еще дверь, запоры. «Иди, — говорит. — Никому ни слова. Если трепанешься, всем срока! Дуй».

Не помню, как до поселка добрался. Но никому об этом деле не сказал. Дурной был, а понимал. Понимал, что не шутил он. Это уж каждому ясно. Через несколько дней встречаю его, этого офицера. Поселок-го маленький. Один он был. Я хотел было к нему, но он глазами показал: «Не подходи!» Так и встречались несколько раз, как незнакомые. Потом, видно, перевели его куда-то. И я тоже уехал.

Такая вот история. Сейчас-то я уже могу говорить, как было. А почему так получилось, объяснить никто не может. Не по воздуху же я над проволокой пролетел? Три ряда все же. И ток пушен. Может, ты скажешь?..» [11, с. 102–103].

А вот другая история с лагерно-тюремным сюжетом, на этот раз — из-за океана.

В монографии американского тюремного психолога Дональда Уилсона, посвященной изучению совершенно «нормальной» проблемы — преступности и наркомании — на материалах одной из самых строгих тюрем США, Форта Ливенворт, несколько раз упоминается имя заключенного Хадада.

Представительный вид темнокожего интеллигента и изысканные манеры резко выделяли его среди остальных обитателей этого мрачного места. Но отличался Хадад не только упомянутыми внешними признаками. Он доставлял администрации тюрьмы серьезное беспокойство тем, что время от времени исчезал то из запертой и тщательно охраняемой камеры, то из столь же тщательно охраняемой и замкнутой на несколько запоров тюремной автомашины. Правда, с такими исчезновениями тюремное начальство как бы смирилось и не поднимало тревоги — всякий раз Хадад вскоре сам появлялся у ворог тюрьмы и извинялся за то, что потерялся по дороге или вынужден был на некоторое время отлучиться из камеры.

В одном из описанных Уилсоном случаев Хадад исчез подобным образом, чтобы побывать на концерте в близлежащем городе Канзас-Сити. Именно так объяснил он свое очередное исчезновение начальнику тюрьмы, представ перед ним, как и во всех предыдущих случаях, по собственной инициативе после возвращения с концерта.

Начальник, которому, видимо, все эти штучки Хадада уже окончательно надоели, стал мрачно выговаривать ему, что распорядок тюрьмы исключает такие отлучки. «Но, сэр, — простодушно возражал Хадад, — я же вернулся. Я всегда возвращаюсь. Я ведь не пытаюсь избежать положенного мне наказания. Кому я сделал плохо, поступив так?»

Но на этот раз оправдания не помогли, и Хадад получил наказание в виде двухнедельной отсидки в одиночной камере. Однако спустя неделю Уилсона и еще одного тюремного врача срочно вызвали на этаж, где в одиночке сидел Хадад. Оказалось, что уже несколько дней он не отвечал на обращения через окошко и вообще не подавал признаков своего присутствия. Когда дверь камеры открыли, то увидели Хадада висящим в петле из форменного тюремного ремня, который носили охранники. При этом вдруг обнаружилось, что у одного из них, только что открывавшего дверь, ремень из брюк исчез…

Оба врача констатировали у покончившего с собой полное отсутствие признаков жизни, и его тело было отправлено в тюремный морг. Через несколько дней те же врачи в сопровождении двух других пришли в морг, чтобы произвести вскрытие тела Хадада.

Но когда один из них со скальпелем в руке склонился над телом, оно вдруг поднялось и село. Врач в ужасе выронил скальпель и перекрестился. А Хадад открыл глаза и вежливым, просительным тоном произнес: «Господа, я предпочел бы, чтобы вы не делали этого…» [11, с. 110–111].

Событие, о котором пойдет речь, произошло в австралийском штате Квинсленд. На земельном участке, принадлежащем 39-летнему предпринимателю Кейту Райлэнсу и расположенном в окрестностях приморского городка Тиаро, в нескольких милях севернее Брисбена, шло строительство винодельческого завода. Поздним летним вечером 4 октября 2001 года на строительной площадке находились сам владелец участка и будущего предприятия, его 22-летняя жена Эми и их деловой партнер, 35-летняя Петра Хеллер.

Около 9:30 Кейт отправился в спальню привезенного на участок передвижного дома-автоприцепа, Петра ушла в отведенную ей комнату, а Эми уселась на диван перед телевизором в примыкающей к обеим комнатам «гостиной». Дверь между гостиной и комнатой Петры осталась приоткрытой.

А дальше, как рассказывает Петра, произошло следующее. В начале двенадцатого ночи она внезапно проснулась с ощущением непонятной тревоги. Что-то заставило се заглянуть в гостиную. То, что она там увидела, ошеломило ее…

Через открытое окно внутрь гостиной проник яркий прямоугольный луч света. Его конец был словно бы срезан. Внутри луча, растянувшись во весь рост, лежала спящая Эми. Луч вытягивая ее головой вперед через раскрытое окно наружу. Рядом с ней внутри луча Петра заметила несколько предметов — раньше они находились на столике, стоявшем рядом с диваном, на котором смотрела телевизор Эми.

Проследив взглядом за «уплывающей» Эми, Петра увидела за окном дискообразный НЛО, висящий неподалеку над самой землей. После этого сознание ее затуманилось, и она без чувств упала на пол.

По мнению Петры, она была в обмороке очень недолго, а когда пришла о себя, стала кричать и звать на помощь Кейта.

По словам Кейта, он, разбуженный отчаянными криками Петры, бросился в гостиную. Там металась близкая к истерике Петра, а на полу возле окна лежали предметы с кофейного столика, стоявшего перед диваном. Еще он заметил, что закрывавшая окно москитная сетка была разорвана вверху по горизонтали, а также сбоку по вертикали и свисала до полу, оставляя окно полностью незащищенным. Не добившись никаких объяснений у Петры, с которой случилась истерика, Кейт побежал искать Эми. Однако ее нигде не было. Вернувшись в дом, он сумел немного успокоить Петру. Та, продолжая всхлипывать, более или менее внятно рассказала, что произошло. Сперва рассказ Петры показался Кейту каким-то бредом. Не поверив ни единому слову, он снова отправился на поиски Эми.