Мередит Бруссард - Искусственный интеллект [Пределы возможного] [litres]

В 2014 г. Калифорния была признана штатом с самым высоким рейтингом зависимости от запрещенных лекарств и наркотиков среди населения возрастом 18–25 лет. В том же году в Области залива Сан-Франциско было выдано 1,4 млн рецептов на гидрокодон, обезболивающее, которое нередко принимают для расслабления. Прием синтетических средств позволяет вам бодрствовать, болеутоляющие хороши тогда, когда нужно заснуть. «В долине царствуют трудоголики, способность работать над срочными проектами на невероятной скорости считается там почетным отличием, – прокомментировал для Mercury News консультант по наркотикам Стив Альбрехт. – Сотрудники сутками бодрствуют, чтобы оставаться в ритме, некоторые из них постепенно переходят на метамфетамин и кокаин. Энергетики и кофе только помогают дотянуть до момента приема дозы». В округах Сан-Франциско, Марин и Сан-Матео на 100 000 поступивших в реанимацию у 159 была диагностирована передозировка стимуляторами. Это в три раза больше (39 человек на 100 000), чем по всем США.

Как пишет Мишель Александер в книге «Новый Джим Кроу» (New Jim Crow), потребителями наркотиков становятся представители всех рас [140] Alexander and West, The New Jim Crow. . При этом, в то время как за малообеспеченными группами населения наблюдают – с целью соблюдения антинаркотических законов, – технологические элиты, собственно, создавшие системы наблюдения, кажется, не подпадают под подозрение. Silk Road, торговая площадка вроде eBay, но для продажи наркотиков, открыто процветала в сети с 2011 по 2013 г. После того как основатель платформы Росс Ульбрихт попал в тюрьму, на его место стали претендовать другие. В 2014 г. Алекс Херн писал для Guardian : «DarkMarket, система, посредством которой стремятся создать децентрализованную альтернативу Silk Road, пережила ребрендинг и превратилась в OpenBazaar, чтобы улучшить свой имидж на онлайн-рынке. OpenBazaar – это нечто большее, чем просто доказательство работоспособности технологии: концепция была придумана группой хакеров из Торонто в середине апреля, за что они выиграли $20 000» [141] Hern, “Silk Road Successor DarkMarket Rebrands as OpenBazaar.” .

Спустя два года предприниматель Брайан Хоффман вывел на рынок OpenBazaar и получил $3 млн инвестиций от венчурной фирмы Union Square Ventures и Андресена Хоровитца на то, чтобы запустить торговую платформу с биткоином, альтернативной цифровой валютой. Перед нами тот самый либертарианский рай, который представлял Тиль и другие: новое пространство в недосягаемости государства. Кажется, их план работает. Финансово-техническая компания Lend Edu изучила, как миллениалы пользуются Venmo, платежным приложением от PayPal. 33 % ответили, что с его помощью покупали марихуану, адерал, кокаин и другие наркотики [142] Brown, “Nearly a Third of Millennials Have Used Venmo to Pay for Drugs.” . На сайте vicemo.comвисит заголовок «Посмотри, кто покупает наркотики, алкоголь и секс на Venmo». Он показывает онлайн-поток трансакций, открыто опубликованных пользователями приложения. Здесь есть один тонкий момент. Обычно пост о трансакции выглядит так: «Кейден заплатил Коди за жрачку и ганжу». Другие пользователи постят миниатюры таблеток и инъекционных шприцов. Деревья, листья или фразы вроде «стригу траву» обычно означают трансакции за марихуану. Некоторые из них публикуются в шутку, а некоторые в действительности свидетельствуют об определенных «садоводческих» платежах. Так или иначе количество совершаемых операций шокирует, особенно с учетом роста наркомании в стране [143] Newman, “Who’s Buying Drugs, Sex, and Booze on Venmo? This Site Will Tell You.” .

Нелегальные наркотики популярны. Они всегда были популярны. И большинство людей согласилось бы с тем, что наркотики вредны, по крайней мере для общества в целом. Поэтому, когда технокультура способствует рекламе и распространению наркотиков, она становится контрпродуктивной для общественного блага. Впрочем, это логичное следствие процесса, когда технологии создаются согласно либертарианским ценностям с намеренным пренебрежительным отношением к реализации. Если кто-то из тех, кто покупает или продает наркотики, был арестован и его данные проверили бы по системе COMPAS, мы бы получили очередной виток дискриминации. Недостаточно попросту спросить, хороша ли та или иная технологическая инновация. Вместо этого стоит спросить: а для кого она хороша? Нам следует изучать более широкие практики применения и внедрения собственных технологических решений и быть готовыми к тому, что нам, вероятно, не понравится то, что мы увидим.

Техношовинисты обожают прорывные инновации. Они стали популярны благодаря Клайтону Кристенсену, профессору Гарвардской школы бизнеса. В 1997 г. он написал книгу «Дилемма инноватора» [144] Кристенсен К. Дилемма инноватора. – М.: Альпина Паблишер, 2019. (The Innovator’s Dilemma), после чего прорывные инновации превратились в нечто вроде приливной волны, которая вымывает конкуренцию и в результате приносит колоссальную прибыль.

Инновации – и прорывы, когда мы думаем о них, – чаще всего ассоциируются с молодыми людьми. Спросите любого топ-менеджера, как он представляет себе типичного инноватора, и, вероятнее всего, он представит образ 20-летнего компьютерного гения в худи, пишущего код, который впоследствии приведет к очередному многомиллионному стартапу. Менеджер верит в новизну, свежесть и оригинальность идей, предлагаемых молодыми людьми. Идей, способных создавать новые рынки со своими новыми продуктами, формировать новые потребительские запросы покупателей, открывать новые грани индустрий – или вовсе способствовать появлению целых индустриальных областей. И есть весомая причина, почему журнал Economist охарактеризовал феномен прорывных инноваций «наиболее влиятельной бизнес-идеей последних лет» [145] “Jeremy Corbyn, Entrepreneur.” . Просто представьте себе, сколько в эту идею вложено денег. Наш топ-менеджер может добавить что-то о силе сотрудничества и о том, как группа креативных людей, собравшихся в офисе с белой доской, создает эти самые прорывные инновации.

Я хотела увидеть процесс инновации от начала и до конца, чтобы выяснить, насколько все это соответствует истине. У меня был выбор: либо присоединиться к команде какой-то компании на несколько месяцев, помогая группе программистов и бизнес-стратегов запустить новое приложение или программу, либо я могла понаблюдать тот же процесс, но в течение пяти дней. Выбор пал на последний вариант, и именно благодаря этому я обнаружила себя уставившейся на экран ноутбука в автобусе, движущемся по Западной Вирджинии, с 27 незнакомцами. Я участвовала в соревнованиях «Стартап-автобус».

Многое в Кремниевой долине претерпело игрофикацию, и инновации – не исключение. Обычно на изобретение чего-то нового людей вдохновляет известная финансовая награда. Скажем, если вы пишете сценарии для новых телевизионных шоу, студии будут платить больше за большее количество сценариев и за то, что вы включитесь в разработку проекта шоу. Существует также феномен открытых инноваций , при котором люди, не связанные организационно, разрабатывают новые инструменты и продукты по ряду альтруистических или личных причин [146] Terwiesch and Xu, “Innovation Contests, Open Innovation, and Multiagent Problem Solving.” . Есть также конкурсы инноваций, их устраивают компании, а в конце лучший продукт и решение получает вознаграждение. DARPA Grand Challenge, упомянутый в главе 8, – знаковый пример, в рамках соревнований команда-победитель, разработавшая машину-робот, получает $2 млн. Похожим образом $1 млн предлагается победителю реалити-шоу Survivor [147] В России выходит под названием «Последний герой». – Прим. ред. , который не имеет дело с технологиями и лишь совсем немножко задействует инновации, однако он должен выжить на тропическом острове с небольшим количеством еды в окружении незнакомцев, подвергаясь постоянным испытаниям. В течение 39 дней. На камеру.