Кассия Сен-Клер - Тайная жизнь цвета [litres]

История Оранской династии подтверждает, что персональный брендинг имеет куда более длительную историю. Портрет за портретом, все представители династии демонстрируют различные оттенки оранжевого. Поначалу они выражены не так ярко: на камерном портрете кисти Адриана Томаса Кея (1579) Вильгельм I одет в изящное парчовое облачение модного черного тона, вышитое оранжевыми и золотыми узорами [197]. Портрет Вильгельма III, короля Англии и штатгальтера Голландии (титул, который Оранская династия носила в «Нижних землях»), приписываемый кисти Томаса Мюррея, уже не так скромен. На фоне тяжелой парчовой занавеси оттенка ржавого железа выделяется фигура короля, облаченная в длинную бархатную мантию цвета языков пламени, отороченную мехом горностая. Удерживающий мантию широкий шелковый шнур завязан спереди на талии узлом с двумя монументальными султанами эффектного тыквенного оттенка.

В благодарность Вильгельму I голландцы накрепко и с удовольствием пристрастились к оранжевому. Правда, их любимые оттенки со временем менялись. На старых картинах, изображающих членов Оранской династии, оранжевый ближе всего к оттенку «жженого янтаря», сегодня любимый оттенок голландцев – солнечный мандарин.

Возьмем, например, скромную морковку. Происходит этот изначально жесткий и горьковатый корнеплод из Южной Америки. До начала XVII века он был фиолетовым или желтым. Однако за последующие 100 лет голландские крестьяне вывели оранжевую морковь [198]. Голландский флаг – сегодня сине-бело-красный – некогда состоял из синей, белой и оранжевой полос в тон облачению Вильгельма I. Но как бы голландцы ни пытались, никто так и не мог получить достаточно стойкий краситель: оранжевая полоска либо выцветала до желтой, либо краснела. К 60-м годам XVII века голландцы сдались и согласились на красный [199].

Возможно, самая яркая – хотя, пожалуй, и самая короткая – история сближения голландцев с этим огненным оттенком началась 20 июля 1673 года. В тот день голландские солдаты маршировали вверх по Бродвею – они захватили город Нью-Йорк, отбив его у британцев [200]. Триумфаторы немедленно перекрестили город в Нью-Оранж, правда, имя это он носил меньше года. Нидерландам, ведущим несколько войн одновременно, не хватало ни денег, ни решимости начать еще одну в еще одном уголке мира. В 1674 году был заключен договор, согласно которому город – и его имя – передавался Британии. Флаг Нью-Йорка, в отличие от флага Нидерландов, сохранил оранжевую полосу, свидетельствующую о его голландском происхождении.

Наследие Вильгельма I, возможно, не позволило Нидерландам «ногою твердой» утвердиться в Новом Свете, но, безусловно, обеспечило им узнаваемость. Бурлящее весельем оранжевое море голландцев невозможно спутать ни с кем ни на одном спортивном мероприятии.

Представьте осеннее поле, окутанное предрассветной голубоватой дымкой. Это маленькое поле может быть где-то в Иране – или в Испании, Македонии, Кашмире, Франции или Марокко. Встающее солнце освещает поле, бывшее накануне вечером просто голой землей, теперь же оно покрыто ковром маленьких фиолетовых цветков: это распустились тысячи Crocus sativus . В сердцевине каждого сладострастно раскинулись на ложе лиловых лепестков три багряных рыльца – часть женской репродуктивной системы цветка, более известная (после сбора и сушки) как пряность под названием шафран. Однако до того, как они станут шафраном, эти крокусы надо собрать, а времени для этого совсем немного – на жаре цветы начнут вянуть и к вечеру зачахнут совсем.

Никто не знает точно, когда C. sativus был окультурен впервые – в диком виде он не встречается, а цветки его стерильны, однако на этот счет есть несколько соблазнительных предложений. Некоторые наскальные рисунки 50 000-летней давности, обнаруженные в Ираке, содержат следы шафрана. Древние греки использовали шафран в качестве красителя для тканей. Шафран был в числе товаров, путешествовавших по торговым путям Красного моря между Египтом и южной Аравией в I веке н. э. [201]. Его выращивали в Испании по крайней мере с 961 года [202], да и в Англии он известен уже многие сотни лет. Традиционно считается, что некий пилигрим, вернувшийся в Англию из Леванта [203]во времена Эдуарда III (1312–1377), тайком провез с собой корень шафрана – то ли зашив его в поля шляпы, то ли спрятав в выдолбленном посохе – легенды всегда расходятся в деталях. Этот корешок, похоже, оказался очень плодовитым, поскольку вскоре несколько городов в Англии стали центрами производства шафрана. Самый знаменитый из этих городов даже поменял в XVI веке имя на Сафрон-Уэлден в честь своего брендированного продукта. Поменялось не только название, но и герб, изящно обыграв источник благосостояния (три соцветия в окружении крепостных стен или «замурованный шафран») [204]. Нельзя сказать, однако, что капризное растение отвечало своим почитателям полной взаимностью.

В 1540 и 1681 годах спрос на шафран резко упал, а в 1571 году почва истощилась и ростки шафрана оказались худородными. Даже в лучшие годы, в том числе в богатейший урожай 1556 года, когда «крокеры»-шафрановоды в восторге богохульствовали: «Господь испражняется шафраном!» – C. sativus оказался вовсе не манной небесной. В 1575 году королевский указ запретил крокерам выбрасывать ненужные цветки шафрана в реки под страхом «двух дней и ночей в колодках» [205].

Шафран, по гамбургскому счету, самая дорогая пряность в мире. В 2013 году унция шафрана стоила 364 доллара; унция ванили – 8 долларов, кардамона – жалкие 3,75 доллара [206]. Отчасти это связано с тем, что выращивание шафрана – чрезвычайно трудоемкий процесс, а само растение невероятно капризно: трактат XVI века рассказывает, что C. sativus «предпочитает теплые ночи, свежие росы, жирную землю и туман поутру». Всходы шафрана увядают всего две недели – отцветает он, естественно, еще быстрее [207]. Соцветия собирают и удаляют из них рыльца исключительно вручную; все попытки механизировать сбор шафрана провалились – это растение слишком нежное. Для производства килограмма шафрана требуется обработать от 70 тыс. до 100 тыс. соцветий [208]. Но тех, кто готов мириться с капризами шафрана, ждет поистине царское вознаграждение. Шафран используется как афродизиак и как лекарство для огромного перечня недомоганий – от зубной боли до чумы. Он придает пище изысканный оттенок, богатый аромат и уникальный привкус – одновременно сладкий, горький и острый. Намек на травяной привкус в следующий момент неуловимо меняется на нечто более лесное, вроде грибов.

В зените своего могущества, богатства и влияния кардинал Вулси [209]рассыпал вымоченные в шафране опилки по полу своей резиденции в Хэмптон-Корте, чтобы воздух благоухал [210]. Клеопатра, которую веками обвиняли в приверженности к экстравагантной роскоши, говорят, принимала ванны из шафрана. Баснословная стоимость шафрана провоцировала множество преступлений – от попыток его подделать до отчаянной контрабанды. В 1347 году перехват груза в 800 фунтов (около 360 кг) шафрана по пути в Базель привел к «шафрановой войне», продолжавшейся 14 месяцев. В 1444 году житель Нюрнберга по имени Йобст Финдерлерс был сожжен заживо за попытку подмешать в шафран календулу [211].