Константин Сонин - Когда кончится нефть и другие уроки экономики

А и вправду, что делать тем, кто должен по своим ипотечным кредитам больше, чем стоят теперь их дома? После кризиса 2009 года в США в такой ситуации оказалось 14 миллионов человек. В этой ситуации рациональный с точки зрения экономической теории поступок – отказаться от выплаты кредита, потеряв находящийся в залоге дом. Если дом стоит дешевле, чем размер долга, отказ от уплаты принесет прямой выигрыш. Но теория теорией, а до последнего времени этика подсказывала должнику, что нужно покрепче затянуть пояс, но выплатить долг. Особенно если невыплата кредита может вызвать какие-то негативные последствия – иск со стороны банка или издержки для репутации.

Однако эта этика, как выяснилось, быстро устаревает. Когда-то, в прошлую финансовую эпоху, ипотечный кредит был трансакцией между двумя сторонами – должником и банком. Но теперь банк, оформивший закладную, мгновенно перепродает ее другому финансовому институту, а тот, возможно, использует ее для создания каких-то производных бумаг, которые продает на рынке. Моральная ответственность перед конкретным банкиром была выше, чем перед обезличенным рынком.

Впрочем, с самого начала было понятно, что если стратегический отказ от долга приобретет лавинообразный характер, то, скорее всего, банки – держатели закладных на дома станут с гораздо большей охотой соглашаться на изменение условий кредита. Это, в свою очередь, приведет к изменению условий новых ипотечных кредитов – не заемщикам, а банкам придется страховать риск падения цен на рынке недвижимости. В конечном счете стратегическое поведение должников должно повысить эффективность рынков.

Имеет ли этот финансовый постмодернизм какое-то отношение к российским проблемам? Посмотрим. Одной из основных причин сложностей в переходный период от социалистической экономики к капитализму был и остается низкий уровень доверия между людьми. Или, более широко, отсутствие укоренившейся системы ценностей, присущих жителям стран с развитой рыночной экономикой. Что же теперь? Мы двинемся в новую эру, просто перескочив тот этап развития, на котором возвращение долга, в том числе и долга банку, было делом чести?

Ушли с рынка.

Крупнейшие банкротства США (после 1980 года)

Банки, когда им не возвращают кредит, заводят разговоры о морали и законе. Когда же речь идет о том, что они сами не могут выполнить обязательства, обращаются за помощью к правительству.

Общая задолженность российских предприятий банкам на 1 января 2009 года, в разгар спада, вызванного мировым финансовым кризисом, составляла, по данным Росстата, чуть больше 13 триллионов рублей. Просроченная задолженность, выросшая за 2008 год на 20 %, составляла чуть меньше 1 триллиона рублей. Однако предоставлять государственную поддержку предприятию – напрямую ли, заставляя ли банки выдавать кредиты – бессмысленно, если у предприятия большие долги. Особенно бессмысленно, если у компании есть долги, превышающие стоимость его активов: любая помощь в этой ситуации оказывается помощью кредитору, ничем не помогая должнику. Но главное – это то, что стимулы менеджеров предприятия оказываются в такой ситуации неправильными. Если они знают, что у компании нет шансов стать прибыльной, они скорее будут “выводить активы”, то есть красть у собственников и налогоплательщиков. Впрочем, даже если менеджеры ведут себя совершенно добросовестно, непонятно, почему граждане страны должны расплачиваться с кредиторами неумелых или просто невезучих заемщиков.

Даже если правительство решило, что кредиторов надо спасать, и помощь доходит до предприятия, то государственные дотации в этой ситуации никак не стимулируют реорганизацию компании. Если бы она была срочно обанкрочена, то есть собственник лишился бы собственности, а кредитор быстро получил бы ее активы, то производительная деятельность компании могла бы продолжаться. Долг был бы погашен или по крайней мере значительно уменьшен, а стимулы для менеджеров – восстановлены.

Одним словом, очищение от долгов должно быть первым предварительным условием для получения любой государственной помощи. В крайнем случае можно помочь тем, кто способен предъявить план реструктуризации долга, по которому получение помощи предшествовало бы любой расплате с кредиторами. Иначе, если одновременно получать помощь и расплачиваться с кредиторами, появляются большие возможности для хищений. Как всегда, эффективность закона зависит не только от текста, но и от институтов, которые обеспечивают его работу. Конечно, исправить в одночасье судебную систему, милицию и прокуратуру невозможно. Именно поэтому в период экономических трудностей требуется политическая воля. Всегда ли ее хватает – это, конечно, вопрос.

То, что “земля наша велика и обильна”, известно еще из “Повести временных лет”. И сейчас, когда Россия располагает огромными запасами природных ресурсов и обширными территориями, обладает большой сетью железнодорожных и автомобильных дорог, линий электропередачи, мощностями для производства большинства промышленных активов, трудно не согласиться с общепринятой точкой зрения, что Россия – богатая страна. Высокий уровень образования позволяет говорить и о значительном человеческом капитале. Почему же Россия отстает по уровню жизни от развитых стран, многие из которых вообще не имеют полезных ископаемых?

В классической работе об экономическом росте, написанной в 1966 году, будущий нобелевский лауреат Саймон Кузнец отметил интересное различие между динамикой национального богатства и производственных активов в развитых странах в период роста. Кузнец определял национальное богатство как совокупную стоимость земли, полезных ископаемых и производственного капитала. Человеческий капитал не учитывался. В период экономического роста наблюдалось снижение отношения национального богатства к ВВП, то есть всему объему товаров, произведенных в этом году. В то же время отношение производственного капитала к ВВП не менялось или даже незначительно росло.

Для того чтобы проанализировать такие же соотношения для большего количества стран, приходится ограничиться недавним прошлым. В 1997–1998 годах Всемирный банк провел масштабное исследование, в ходе которого было подсчитано национальное богатство каждой страны, включая природные ресурсы, землю, леса, морские биоресурсы, человеческий капитал и производственный капитал. Оказалось, что чем выше уровень развития страны, тем выше производительность богатства – то есть тем больше отдача от каждой “единицы богатства”. Величина эффекта существенна: при переходе от стран с ВВП на уровне 1 тысячи долларов на душу населения к странам с ВВП 10 тысяч долларов на душу населения отношение богатства к ВВП падает с 7 до 4. В большинстве богатых стран это отношение ниже 5, в то время как в бедных странах оно варьируется в диапазоне от 6 до 14. Это означает, что в развитых странах богатство используется намного более эффективно.