Марк Медовник - Жидкости

Техасский университет не так давно провел исследование, в котором отвращение у множества участников рассматривалось по трехкомпонентной шкале: патогенное, сексуальное и моральное (есть достаточно свидетельств в пользу того, что эти три отдельных типа отвращения действительно существуют). Для оценки уровня патогенного отвращения участникам задавали вопросы о том, какой была бы их реакция, если бы они «увидели плесень на остатках пищи в холодильнике или столкнулись с новым и незнакомым видом пищи». Сексуальное отвращение оценивали по тому, как отнеслись бы участники к различным видам сексуальных экспериментов или, скажем, случайному акту с разными партнерами. Моральное отвращение оценивалось по тому, что участники думают о студентах, списывающих на экзаменах ради высокой оценки, или компаниях, представители которых лгут ради прибыли, или других аналогичных ситуациях.

Исследователи обнаружили, что те, кто готов пробовать новые и неожиданные кулинарные изыски, имеют более высокий порог отвращения и в сексуальных вопросах. Они выяснили, что у людей, вовлеченных в эксперимент, есть статистически значимая корреляция между репродуктивной стратегией и желанием и готовностью есть новые незнакомые виды пищи. Исследователи предполагают, что мужчины снижают свое отвращение к каким-то конкретным блюдам, чтобы произвести впечатление на потенциальную партнершу; это способ доказать, что они по-настоящему здоровы, с сильной иммунной системой и годятся на роль сексуального партнера. Иными словами, поедание отвратительной пищи в принципе могло бы быть частью своеобразного ритуала ухаживания. Похоже на правду. Мы знаем, что люди обычно испытывают отвращение, когда видят слюну, но оно, кажется, стихает, если в дело вмешивается сексуальная привлекательность. Влажный поцелуй в губы от пожилой тетушки, которая настаивает на этом, — и ей приходится класть руки на ваше лицо, чтобы не дать отшатнуться в ужасе, — отвратителен. Зато обмен слюной во время глубокого страстного поцелуя с возлюбленной — всепоглощающее, неодолимое, слепое и влажное переживание. Если бы вы чувствовали отвращение к этой влажности, вы бы столкнулись с серьезной репродуктивной проблемой, поскольку смазка во время секса очень важна. Тот факт, что жидкости, которые позволяют нам заниматься сексом, в других обстоятельствах порой отвратительны для нас, многое говорит о том, насколько перспектива секса снижает нашу неприязнь к физиологическим жидкостям.

При этом я был совершенно уверен, что мое карри с курицей — или то, как я его ел, — никак не могло быть воспринято Сьюзен как ритуал ухаживания. Я стер последние капли соуса с подбородка и из уголков рта, а затем взял с подноса маленькую тубу с десертом. Лимонный мусс — хороший вариант для нейтрализации вкуса, подумал я, но только если он достаточно лимонный. Когда наши вкусовые сосочки ощущают кислоту, они стимулируют слюнные железы, которые выделяют больше жидкости в попытке вернуть рот к нейтральной кислотности. И она должна смывать любые сильные вкусы, оставшиеся во рту, такие как приправы и чеснок из карри, которое я только что съел. Но если лимонный мусс окажется недостаточно лимонным, то я, кушая его, буду по-прежнему ощущать вкус карри. А это, согласитесь, не слишком аппетитно. К счастью, мусс оказался чудесным, легким, с пенистой структурой и сильным лимонным ароматом, что было необычайно приятно.

Пища нам нужна не только для того, чтобы поддерживать силы; это больше чем социальный ритуал или брачный танец. Это эмоциональное переживание. Возможно, дело в гормонах, которые высвобождаются при переваривании сытной еды; возникает ощущение благополучия, а иногда даже блаженства. Оно, кажется, поднимается из моего желудка всякий раз, как я съем что-нибудь хорошее. Иногда даже слезы на глазах выступают.

В отличие от слюны, к слезам мы не испытываем отвращения, хотя они содержат многие из тех же ингредиентов: например, муцины, минералы и масла. Есть три типа слез: базальные, рефлекторные и психические. Базальные — своего рода фундамент слезотечения. Они выполняют основную функцию: берегут глаза от пересыхания, смазывают веки во время моргания и смывают пыль. Кроме того, они борются с бактериальными инфекциями. Рефлекторные слезы смывают раздражающие вещества, попадающие в глаза, например дым и пыль. А психические — слезы эмоциональные, те, что можно проливать после великолепной трапезы, при прослушивании потрясающей музыки или когда любимая объявляет, что вам пора расстаться. Они по химическому составу отличаются от базальных и рефлекторных; они содержат гормоны стресса. Задача этих гормонов неясна, но, скорее всего, она имеет отношение к нашему желанию общаться и получать поддержку. Вид плачущего человека обычно вызывает сочувствие и желание его утешить. Двойные слепые исследования показывают: когда мужчины ощущают запах женских слез, у них снижается уровень тестостерона и им труднее ощутить сексуальное возбуждение.

Нет, не всё в мире крутится вокруг секса. Но когда речь идет о физиологических жидкостях, он всегда неподалеку. Отсюда и отвращение, которое испытала Сьюзен, когда посторонний человек пустил на нее слюни.

— Вы закончили, сэр? — спросил стюард. Он со своей тележкой стоял у нашего ряда и указывал на мой поднос.

Я передал ему поднос через колени Сьюзен, стараясь всеми своими жестами извиниться, но ничего не говоря и не встречаясь с ней взглядом. При этом мне пришлось протянуть поднос стюарду на вытянутых руках, опустив голову между ними.

— Чай или кофе, сэр? — спросил бортпроводник, толкающий свою тележку вдоль прохода. Шторки на большинстве иллюминаторов в салоне были опущены, но сумрак пронизывали столбы света из нескольких незакрытых, в которые было видно незаходящее солнце снаружи. Полет продолжался уже шесть часов из одиннадцати, предусмотренных расписанием; в салоне царило сонное, даже летаргическое настроение. Бортпроводники выглядели усталыми.

Я люблю кофе, просто обожаю. Но я пью черный как стимулирующее, а не в качестве освежающего напитка. В тот момент на высоте 12 000 м мне не хотелось стимулировать себя. Однако чай, заваренный человеком, который не умеет его готовить, хуже, чем невкусный кофе. Почему так? Я размышлял, а бортпроводник стоял рядом и смотрел на меня со смесью скуки и нетерпения.

— Чай или кофе? — спросил он снова.

Я опустил глаза на напиток соседки, уже стоявший на ее раскладном столике. Там был кофе в пластиковой чашке с ручкой настолько маленькой, что пользоваться ей на самом деле почти невозможно. Еще Сьюзен дали пластиковый пакет с пакетиками молока и сахара, маленькой палочкой для размешивания и салфеткой. Смотрелся он несимпатично; я понял, что кофе мне не понравится. К тому же он казался холодноватым и казенным.