Макс Тегмарк - Жизнь 3.0. Быть человеком в эпоху искусственного интеллекта

Хотя большинство взаимодействий происходит в виртуальной реальности ради удобства и скорости, разуму открыта возможность пользоваться телом для физических видов деятельности и отношений, и этим многие пользуются. Например, Ганс Моравец, Рэй Курцвейл и Ларри Пейдж в версии заливок придерживаются традиции создавать виртуальные реальности по очереди, чтобы потом сообща их исследовать, но время от времени они любят вместе полетать в реальном мире, загружаясь в крылатых птице-роботов. Некоторые роботы, бродящие по улицам, парящие в небесах или плавающие в озерах смешанных зон, также управляются человеческими существами, или залитыми в них, или привязанными методами дополненной реальности. Они выбрали себе телесный способ существования в смешанной зоне, потому что им нравится общество и людей, и себе подобных.

Таблица 5.2

Характеристики сценариев жизни с искусственным интеллектом

В зонах “только для людей”, напротив, появление машин с интеллектом человеческого уровня или выше строго запрещено, как и появление технологически дополненных биологических организмов. Здесь отличие жизни от хорошо нам знакомой не так заметно, разве что она тут намного богаче и удобнее: бедность уничтожена практически повсеместно, большинство известных сегодня болезней излечены. То небольшое число людей, которые выбрали для себя жизнь в этих зонах, существуют в значительно более простом и ограниченном мире, чем кто-либо еще, и плохо понимают, чем заняты их более развитые интеллектуально соседи по планете в других зонах. Тем не менее большинство из них вполне счастливы и довольны жизнью.

Подавляющее большинство вычислений осуществляется в машинных зонах, принадлежащих разнообразным конкурирующим друг с другом сверхразумным сущностям, которые там и живут. Из-за их слишком явного преимущества и в интеллекте, и во владении технологиями никто даже не пытается оспаривать их власть. Эти сверхразумные сущности договорились сотрудничать и координировать свои действия, образовав некоторое подобие либертарианской системы управления, у которой нет никаких заранее установленных правил кроме защиты частной собственности. Право собственности распространяется на все сущности, обладающие интеллектом, включая людей, что объясняет происхождение зон с сугубо человеческим населением. Когда-то раньше группы людей объединялись при условии строгого запрета продажи недвижимости нечеловеческим сущностям.

Из-за своего превосходства в силе разума сущности, располагающие сверхразумным искусственным интеллектом, стали богаче всех прочих в отношении значительно бо2льшем, чем у Билла Гейтса и бездомного бродяги. Но даже обитатели сугубо человеческих зон живут в гораздо бо2льшем достатке, чем большинство жителей Земли сегодня. Их экономика почти не зависит от экономики машин, поэтому присутствие машин мало отражается на их жизни, разве только при появлении какого-то технологического новшества, которое они могут понять и воспроизвести у себя – примерно так же, как амиши или другие отставшие в техническом развитии племена, живущие сегодня по крайней мере не хуже, чем они жили в старые времена. Это не важно, что у людей не было ничего такого, что бы они могли продать машинам, потому что машинам ничего от них и не надо.

В смешанных секторах различие между людьми и сверхразумными машинами было более заметно, и в результате цены на землю (единственный ресурс, который машины были готовы покупать у людей) оказались совершенно астрономическими по сравнению с любыми другими продуктами. Большинство землевладельцев-людей продали сверхразумным машинам малую толику принадлежащей им земли за навечно гарантированное право на минимальный доход себе самим и всем своим потомкам, включая заливки. Это освободило их от необходимости трудиться, и они могли сколько угодно наслаждаться потрясающим изобилием производимых машинами дешевых товаров и услуг как в физической, так и в виртуальной реальности. Машинам же смешанные зоны служили скорее для развлечения и забавы, чем для работы.

Прежде чем приходить в восторг по поводу приключений, в которых мы можем поучаствовать в виде киборга или заливки, давайте рассмотрим некоторые причины, по которым все это, возможно, никогда не реализуется. Прежде всего, у нас два способа дополнения человеческих способностей, то есть чтобы стать киборгом или заливкой:

1) мы можем сами придумать, как это сделать;

2) мы можем построить искусственный интеллект, который придумает это для нас.

Если первая возможность реализуется раньше второй, мир, вероятно, сразу наполнится киборгами и заливками, однако, как я объяснил в предыдущей главе, большинство исследователей в области искусственного интеллекта полагают, что противоположная последовательность более вероятна, поскольку создать цифровую копию мозга или дополнить его может оказаться намного сложнее, чем построить AGI, – примерно так же, как построить летающую машину с крыльями как у птицы было намного сложнее, чем построить самолет. После же того, как сильный искусственный интеллект будет создан, у киборгов и заливок может не оказаться шансов на появление. Если бы у неандертальцев было впереди еще 100 тысяч лет эволюции, они могли бы стать очень умными и многого достичь, но homo sapiens не дали им на это времени.

Но даже если реализуется второй путь, все равно неясно, до какой степени появившиеся киборги и заливки будут устойчивы и как долго продержатся. Почему баланс сил между множеством сверхразумных сущностей должен удерживаться, почему бы всем таким сущностям не слиться в одну или не уступить какой-то одной, самой разумной? Более того, что может заставить машины уважать человеческие права собственности, да и терпеть самих людей рядом с собой, когда выяснится, что люди не могут сделать им ничего полезного, а если и могут, то машины все равно смогут сделать то же самое и лучше, и дешевле? Рэй Курцвейл любит рассуждать на тему о гарантии от истребления природных и дополненных людей, так как люди будут “уважаемы любым сверхразумом за то, что привели машины к существованию” {67} 67 Цит. по: Ray Kurzweil, The Singularity is Near , Viking Press, 2005. . Однако, как мы еще обсудим в главе 7, мы не должны чрезмерно увлекаться антропоморфными аналогиями и верить в то, что у сверхразумных машин будут эмоции похожие на человеческие, например чувство благодарности. В самом деле, даже мы, люди, несмотря на нашу склонность в определенных ситуациях испытывать благодарность, совсем не проявляем этого чувства в отношении своего интеллектуального создателя, ДНК, и пренебрегаем его важнейшими целями, пользуясь средствами контроля за рождаемостью.