Юваль Ной Харари - 21 урок для XXI века

Точно так же убеждение либералов в рациональности индивидов само может быть продуктом группового мышления в либеральной среде. В кульминационной сцене фильма «Житие Брайана по Монти Пайтону» огромная толпа восторженных людей принимает Брайана за Мессию. Тот говорит своим «ученикам»: «Вам не нужно следовать за мной! Не нужно вам ни за кем следовать! Вы должны думать сами! Все вы личности! Вы все разные!» Экзальтированная толпа вторит ему в унисон: «Да, да! Мы все личности! Да, да! Мы все разные!» «Монти Пайтон» пародировал догмы контркультуры 1960-х, но эта сатира справедлива и по отношению к вере в рациональный индивидуализм в целом. В современных демократиях толпы скандируют хором: «Да, да, избирателю виднее! Да, да, клиент всегда прав!»

Проблема группового мышления и индивидуального невежества касается не только обычных избирателей и потребителей, но также президентов и глав компаний. У них может быть огромное число советников и сложные структуры разведки, но это ничего не гарантирует. Очень сложно найти истину, когда вы правите миром. Вы слишком заняты. Большинство политических лидеров и деловых магнатов вечно спешат. Но для глубокого изучения любой проблемы требуется много времени, а главное – возможность свободно распоряжаться этим временем. Вам нужно экспериментировать с неверными идеями, исследовать тупиковые варианты, оставлять место для сомнений и скуки и позволять семенам открытия медленно всходить и превращаться в цветущее растение. Иначе до истины вам не добраться.

Хуже того, власть обычно искажает истину. Главная цель власти – не изучение реальности, а ее изменение. Когда у вас в руке молоток, все становится похожим на гвозди, а когда вы обладаете большой властью, все выглядит как приглашение вмешаться.

Даже если вы каким-то образом преодолеете это искушение, окружающие всегда будут помнить о гигантском молотке в ваших руках. У всякого, с кем вы разговариваете, есть тайные намерения, сознательные или подсознательные, а потому вы не можете полностью доверять его словам. Ни один султан не верил, что придворные и подданные говорят ему правду.

Таким образом, большая власть подобна черной дыре, которая искажает пространство вокруг себя. Чем ближе к ней, тем сильнее искажения. Каждое слово, попадающее в вашу орбиту, обретает вес, и каждый человек, с которым вы общаетесь, старается вам понравиться, польстить вам или что-то от вас получить. Они знают, что вы можете потратить на них не больше пары минут, и, боясь сказать что-то неуместное или непонятное, ограничиваются пустыми лозунгами и банальностями.

Пару лет назад меня пригласили на ужин с премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху. Друзья советовали отказаться, но я не устоял перед искушением. Я подумал, что, быть может, узнаю какие-то большие секреты, которые раскрываются только посвященным. Какое разочарование! На ужине присутствовали почти три десятка гостей, и каждый старался завладеть вниманием Великого Человека, впечатлить его своим остроумием, подольститься к нему или что-то у него выпросить. Если кто-то из присутствующих и владел большими секретами, у них очень хорошо получалось их скрывать. И это не вина Нетаньяху или кого-то еще. Все дело в гравитации власти.

Если вам действительно нужна правда, вы должны отдалиться от черной дыры власти и не жалеть времени на странствия по периферии. Революционное знание редко возникает в центре – ведь центр опирается на общепринятые взгляды. Доступ к центру власти обычно защищают стражи старого порядка, склонные отсекать носителей необычных идей, вызывающих раздражение. Конечно, они отфильтровывают и огромное количество мусора. Тот факт, что вас не пригласили на Всемирный экономический форум в Давосе, еще не говорит о вашей мудрости. Именно поэтому нужно проводить много времени на периферии: там могут найтись блестящие революционные откровения – хотя больше всего там необоснованных догадок, неверных моделей, суеверий, догм и абсурдных конспирологических теорий.

Таким образом, любой руководитель оказывается в двойной ловушке. Если он останется в центре власти, его картина мира будет сильно искажена. Отважившись выйти на периферию, он потеряет слишком много драгоценного времени. И эта проблема будет лишь усугубляться. В грядущие десятилетия мир усложнится еще больше. Отдельным людям – не важно, короли они или пешки – будет все труднее разбираться в технологических новинках, экономических тенденциях и политических течениях, которые формируют мир. Как заметил Сократ еще 2000 лет назад, лучшее, что мы можем сделать в таких обстоятельствах, – признать свое невежество.

А как же мораль и справедливость? Если мы не в состоянии понять мир, можно ли надеяться, что нам удастся отличить правильное от неправильного, справедливость от несправедливости?

Как и у прочих наших чувств, у чувства справедливости древние эволюционные корни. Человеческая мораль, формировавшаяся на протяжении миллионов лет эволюции, приспособлена для решения социальных и этических проблем, с которыми сталкивались маленькие группы охотников и собирателей. Если мы вместе отправляемся на охоту и я убиваю оленя, а вы возвращаетесь с пустыми руками, должен ли я делиться с вами добычей? Если вы идете собирать грибы и приносите полную корзину, имею ли я право забрать все эти грибы себе только потому, что я физически сильнее? А если я знаю, что вы задумали меня убить, вправе ли я нанести упреждающий удар и ночью перерезать вам горло? [171] Greene, Moral Tribes, цитируемая работа; Robert Wright, The Moral Animal (New York: Pantheon, 1994).

С тех пор как мы переселились из африканской саванны в каменные джунгли, на первый взгляд, мало что изменилось. Кажется, что проблемы, с которыми мы сталкиваемся сегодня (гражданская война в Сирии, глобальное неравенство, глобальное потепление), остались теми же – только обрели более серьезный масштаб. Но это иллюзия. Конечно, размер имеет значение, но что касается справедливости (как многого другого), мы плохо приспособлены к миру, в котором живем.

И проблема не в ценностях. У живущих в XXI веке людей, как светских, так и религиозных, немало ценностей. Проблема в применении этих ценностей в сложном глобальном мире. Во всем виноваты цифры. У охотников и собирателей чувство справедливости было сформировано таким образом, чтобы разрешать конфликты, возникающие в жизни сотен людей, живущих в непосредственной близости друг от друга. Когда мы пытаемся разобраться во взаимоотношениях миллионов людей на разных континентах, нашего нравственного чувства уже недостаточно.