Лоуренс Краусс - Всё из ничего [litres]

Если спросить верующих, почему они верят, обязательно найдется горстка «интеллектуальных» теологов, которые скажут, что Бог есть «основа всего сущего», или «метафора межличностного братства», или еще что-нибудь уклончивое в этом духе. Однако большинство верующих отвечают честнее и тем самым ослабляют собственную позицию: они предлагают свою версию теории разумного замысла или теории первопричины. Философам масштаба Дэвида Юма не пришлось бы даже привстать с кресла, чтобы показать фатально слабые места подобной аргументации, ведь здесь прямо-таки напрашивается вопрос о происхождении Творца. Однако нужен был Чарлз Дарвин, который проплыл по реальному миру на «Бигле» и открыл до гениальности простую, не вызывающую никаких вопросов альтернативу теории разумного замысла. То есть, конечно, в области биологии. Биология всегда была излюбленным местом для охоты всех сторонников естественной теологии, пока их не разогнал Дарвин – непреднамеренно, ведь он был добрейший и мягчайший из людей. Тогда они разбежались по чащобам физики и происхождения Вселенной, но там их поджидали Лоуренс Краусс и его предшественники.

Складывается ли впечатление, что физические законы и фундаментальные константы – это результат тщательной тонкой настройки с целью обеспечить наше существование? Считаете ли вы, что все началось благодаря вмешательству некоей силы? Если вам кажется, что в этих вопросах нет никакого подвоха, почитайте Виктора Стенджера. Почитайте Стивена Вайнберга, Питера Аткинса, Мартина Риса, Стивена Хокинга. А теперь мы можем почитать еще и Лоуренса Краусса, впечатление от его книги было для меня сродни нокауту. На этих страницах прямо на ваших глазах рассыпается в прах последний козырь теолога: «Почему на свете есть нечто, а не ничего?» Если книга «Происхождение видов» стала смертельным ударом, который биология нанесла учениям о сверхъестественном, то «Всё из ничего», вероятно, станет таким же оружием в руках космологии. Ее название говорит само за себя. И то, что оно говорит, потрясает.

Лоуренс Краусс – известный космолог, профессор и директор проекта Origins Университета штата Аризона. Журнал Scientific American назвал его редким примером ученого, способного популярно излагать свои воззрения. Краусс – автор нескольких книг и более 300 научных публикаций, лауреат множества международных премий как за научную, так и за литературную деятельность. Краусс – физик-теоретик, известный во всем мире, и сфера его научных интересов весьма обширна – она охватывает в числе прочего отношения космологии с физикой элементарных частиц: Краусс изучает ранние этапы существования Вселенной, природу темного вещества, общую теорию относительности и нейтринную астрофизику. Докторскую степень по физике он получил в Массачусетском технологическом институте в 1982 г., затем был принят в Гарвардское научное общество. В 1985 г. Краусс стал сотрудником физического факультета Йельского университета, а в 1993 г. перебрался в Университет Кейз Вестерн Резерв, где занял должность декана физического факультета. С 2008 г. работает в Университете штата Аризона. Он часто пишет статьи для газет и журналов и регулярно выступает по радио и телевидению.

1. Что вы на самом деле имеете в виду, когда говорите «ничто»?

Я убежден – и рассказываю об этом в книге, – что намного полезнее основывать наши определения на эмпирически открытых фактах, чем на абстрактных философских заповедях. Для меня, вне зависимости от вопроса «несуществования», который уводит нас ко множеству потенциально глубоких философских вопросов, но довольно беспомощных физических идей, по-настоящему чудесным аспектом нашей Вселенной, вдохновившим, я уверен, на протяжении столетий множество споров на эту тему, представляется вопрос о том, как все, что мы видим вокруг, возникло из Вселенной, где ничего этого еще не существовало. Казалось бы, это противоречит по меньшей мере закону сохранения энергии и, что еще важнее, здравому смыслу. Но в этом и состоит одно из великолепных свойств науки, которое я хочу донести до читателей: здравый смысл – не обязательно хороший ключ к пониманию природы на переднем крае науки. Наш здравый смысл должен делать выводы из Вселенной, а не наоборот. И замечательное нечудесное чудо состоит в том, что сочетание квантовой механики и гравитации и правда разрешает ситуацию, когда какое-то вещество возникает из отсутствия всякого вещества.

Следует заметить, что состояние отсутствия всякого вещества, возможно, и не представляет собой «ничто» в классическом смысле, но тем не менее это замечательное превращение. Так что первой формой категории «ничто» является просто пустое пространство. Но совершенно разумно было бы спросить, действительно ли это «ничто», – ведь пространство никуда не делось, как и время. Затем я описываю, как пространство и время сами могли возникнуть из отсутствия пространства и времени, – а их отсутствие, конечно, ближе к абсолютному ничто. Вряд ли стоит говорить тем не менее, что и здесь можно задаться вопросом о том, на самом ли деле это ничто – действительно ничто, поскольку переход подчиняется некоторым физическим законам. Откуда они взялись? Это хороший вопрос, и один из нынешних ответов на него состоит в том, что даже сами законы могут быть случайными и возникать вместе с рождающимися вселенными. Здесь, конечно, может вновь встать вопрос о том, как все это возможно, но на определенном уровне, как я указываю в начале книги, оказывается, что «черепахи там до самого низа». Существуют вопросы, которые мы можем эффективно разрешить при помощи эмпирических методов, и вопросы, которые мы можем задать, но которые не ведут к физическим прозрениям и предсказаниям. Фокус в том, чтобы отличить одни вопросы от других.

2. Почему вы задаете вопрос «как?», а не «почему?»?

Вопрос «почему?» пронизан интеллектуальными ассоциациями, как правило неосознанными. Мы можем спросить: «Почему вокруг нашего Солнца вращается девять планет?» (поскольку лично для меня Плутон всегда останется планетой!) – не приписывая особого значения или целенаправленности числу девять и не подразумевая, что Вселенная была специально сконструирована так, чтобы вокруг Солнца обращалось именно девять планет. Если бы наше Солнце было единственной звездой, то этому конкретному числу можно было бы приписать какое-то значение (как это делал Кеплер, когда пытался объяснить шесть планет в терминах Платоновых тел). Но нас гораздо больше интересуют различные пути, которыми могут возникать солнечные системы, и то, как это может происходить. Вопрос «почему?» подразумевает некоторую цель, которая вовсе не обязательно существует. В конечном итоге вопрос «почему?» можно задавать до бесконечности, а ответом на него может быть простое «потому что», но такой ответ ничего особенно не проясняет.