Франц Боас - Ум первобытного человека

Превосходный пример общей теории развития цивилизации можно найти в теории эволюции земледелия и приручения животных, изложенной Отисом Т. Mэзоном [128] Otis Т. Mason, «The Origins of Invention» (London, 1895), pp. 315 et seq. , В. И. Мак-Джи [129] W. J. Mc Gee, «The Beginning of Zooculture» (American Atithropologist, vol. X [1897], pp. 215 et seq.). и Ганом [130] Ed. Hahn, «Die Haustiere und ihre Beziehungen zur Wirtschaft des Menschen; Die Entstehung der Pflugkultur» (Heidelberg, 1909). . Они указывают, как в самом начале развития социальной жизни животные, растения и человек жили вместе в определенной окружающей среде, и как, благодаря условиям жизни, известные растения размножались, что вело к исчезновению других, и как известных животных терпели по соседству с человеческим лагерем. Благодаря этому состоянию взаимной терпимости и поощрению взаимных интересов развилась, если в данном случае можно воспользоваться этим термином, более тесная ассоциация между растениями, животными и человеком, и в конце концов эта ассоциация привела к начаткам земледелия и к настоящему приручению животных.

К сходным результатам привели исследования относительно искусства. Исследователи старались показать, что с тех пор, как обитатели пещер во Франции рисовали очертания оленя и мамонта на кости и на отростках оленьего рога, человек пытался воспроизводить на пиктографических рисунках животных той местности, где он жил. В художественных произведениях многих народов были найдены рисунки, которые легко привести в связь с пиктографическими изображениями, утратившими, однако, свойственный им реализм формы и ставшими все более и более условными; таким образом, во многих случаях чисто декоративный мотив истолковывался как развившийся из реалистической пиктографии, постепенно утрачивавшей первоначальный характер под влиянием эстетических мотивов. На островах Тихого океана, в Новой Гвинее, в Южной Америке, в центральной Америке, в доисторической Европе найдены образчики этого направления развития (см. Марч [131] Н. Соllеу March, в «Transactions of the Lancashire and Chesire Antiquarian Society», 1886, «Polynesian Ornament a Mythology» journal of the Anthropological Institute of Great Britain and Ireland, vol. XXII [1893], pp. 307 et seq.) Hjalmar Stolpe, «Entwicklungserscheinungen in der Ornamentik der Naturvolker» (Mitteilungen der Anthropologischen GesellschaSt in Wien, vol. XXII [1892], pp. 19 et seq.). Charles H. Read, «On the Origin and Sacred character of Certain Ornaments of the S. E. Pacific» (Journ. Anthr. Inst., vol. XXI [1892], pp. 139 et seq.). , Гаддон [132] A. C. Haddon, «The Decorative Art of British New Guinea» (Cunningham Memoirs, № X. [Dublin, 1894]). , фон-ден-Штейнен [133] Karl von den Steinen, «Unter den Naturvolkern Zentral-Brasiliens» (Berlin, 1894). , Гольмс [134] W. H. Holmes, «Ancient Art of the Province of Chiriqui, Colombia», (Sixth Annual Report of the Bureau of Ethnology [Washington, 1888], pp. 3 et seq.); S. W. Putnam, «Conventialism in Ancient American Art» (Bulletin Essex Institute, vol. XVIII [1886], pp. 155—167); George Grant Mc Curdy, «The Armadillo in the Ancient Art of Chiriqui» (Fifteenth International Congress of Americanists [Quebec, 1907], vol. II, pp. 147—163). ) которое было поэтому признано одной из важнейших тенденций эволюции декоративного искусства, начинающегося с реализма и ведущего через символическую условность к чисто эстетическим мотивам [135] Vоn den Steinen, «Prahistorische Leichen und Ornamente» (Bastian Festschrift [Berlin, 1896], pp. 247—288. Общую теорию орнамента с этой точки зрения излагали Н. Colby March, «The Meaning of Ornament, or its Archaeology and its Psychology» (Transactions of the Lancaster and Cheshire Antiquarian Society, 1889); А. С. Haddоn, «Evolution in Art» (1896); Ernst Crosse, «Die Anfange der Kunet» (1894). .

Религия представляет другой пример эволюции, типичной для человеческой мысли. Человек рано начал размышлять об явлениях природы. Все представлялось ему в антропоморфной форме. Таким образом возникли первые примитивные понятия о мире, в которых камень, гора, небесные светила рассматривались как одушевленные антропоморфные существа, одаренные волею и желающие помогать человеку или угрожать ему опасностями. Наблюдения над проявлениями деятельности собственного тела человека и его ума вызвали образование идеи души, независимой от тела; и, по мере возрастания знаний и роста философской мысли, из этик простых начатков развились религия и наука.

Одинаковость всех этих явлений в разных частях света считалась доказательством не только основного единства ума всех человеческих рас, но и верности теории эволюции цивилизации. Таким образом, было воздвигнуто грандиозное построение, с точки зрения которого наша нынешняя цивилизация представляется необходимым результатом деятельности всех человеческих рас, фигурирующих в одной величественной, процессии, ведущей от простейших начатков культуры через периоды варварства к той стадии цивилизации, на которой они стоят в настоящее время. Шествие не было одинаково быстрым: некоторые расы все еще отстают, между тем как другие решительно подвинулись вперед и занимают первое место в общем прогрессе.

Представляется желательным точнее выяснить смысл этой теории параллелизма культурного развития. По-видимому, ее смысл таков, что разные группы человечества двинулись в путь в очень раннюю эпоху, при чем общим исходным пунктом было отсутствие культуры. Благодаря единству человеческого ума и вытекающему из него сходству реакции на внешние и внутренние стимулы, они повсюду развивались в одном и том же направлении, делая сходные открытия, и у них развивались сходные обычаи и верования. По-видимому, эта теория подразумевает также известное соответствие между промышленным и социальным развитием, а следовательно и определенный порядок, в котором открытия следовали одно за другим, равно как и формы организации и верования.

При отсутствии исторических данных относительно древнейшей истории первобытного человека во всем мире, мы имеем лишь три источника для исторической проверки этого предположения: свидетельство, заключающееся в древнейшей истории цивилизованных народов Старого Света, пережитки, сохранившиеся в современной цивилизации, и археологию. Последняя является единственным методом, при посредстве которого мы можем приступить к проблеме по отношению к народам, у которых нет истории.

Конечно, можно найти аналогии между типами культуры, представителями которой являются первобытные люди, и теми условиями, которые существовали у предков нынешних цивилизованных народов на заре истории, при чем эти аналогии подтверждаются свидетельствами, сохраняющимися в пережитках, но свидетельство археологии не подтверждает полного обобщения. Если теория параллельного развития имеет какой-либо смысл, то она требовала бы, чтобы открытия следовали одно за другим у всех разветвлений человеческого рода, по крайней мере, приблизительно в одинаковом порядке, и чтобы не оказывалось важных пробелов. Известные и настоящее время факты вполне противоречат этому взгляду. Мы находим, например, обширные пространства, населенные людьми, которые значительно подвинулись вперед в житейских искусствах, но у которых никогда не была изобретаема глиняная посуда, изобретение которой является одним из существенных шагов в развитии цивилизации. Глиняная посуда не встречается в самых южных частях Африки, в Австралии, в северо-восточной Сибири [136] В немногих местностях этой области встречается глиняная посуда, может быть, благодаря местному ввозу в последнее время. , во всей северо-западной части Северной Америки и на крайнем юге Южной Америки. Согласно сказанному выше, область распространения глиняной посуды в Старом Свете, по-видимому, приблизительно совпадает с территорией, характеризующейся остальными вышеуказанными чертами, между тем, как в Америке ее центр находится в области более продвинувшейся вперед культуры — в средней части континента. Таким образом, оказывается, что у значительно подвинувшихся вперед племен северо-западной Америки нет глиняной посуды, и присутствие или отсутствие последней, по-видимому, в большей степени зависит от географического положения, чем от общих культурных причин.