Станислав Бахитов - Капиталистическое отчуждение труда и кризис современной цивилизации

В результате антикоммунистического переворота в России сложилась гибридная система, совмещающая в себе элементы полуколониального неолиберального капитализма и советского коммунизма (преимущественно те его черты, которые связаны с пресловутым азиатским способом производства), приправленная православно-патриотическо-монархической ностальгией и обреченная на ползучую деградацию. Как писал в 2003 году все тот же А. А. Зиновьев, «доминирующей тенденцией эволюции страны стала тенденция к упадку. Упадок идет по многим линиям. Если каждую линию взять по отдельности, то кажется, что упадок по ней можно остановить и сделать так, чтобы начался подъем. Такое можно сделать по нескольким линиям. Но когда одновременно упадок идет по десяткам и даже сотням линий, то в стране просто не найдется сил не то чтобы охватить их все, а даже для того, чтобы как-то замедлить и ослабить суммарный упадок» [44, 211]. Думается, наиболее разумным в таком случае было бы выбрать главные линии упадка, а это как раз те линии, которые ведут нас к полуколониальному капитализму. Современная ситуация отчасти напоминает ту, что сложилась в России накануне Первой Мировой войны. События последних 25 лет показывают, что в рамках либерального капитализма развитие России проблематично, а события последних трех лет демонстрируют, что в рамках нормального (с позиции западных элит) сервисно-рентного общества российскую элиту тоже не очень хотят видеть. Как отмечал еще В. И. Ленин, развитие стран на последней стадии капитализма отличается крайней неравномерностью и ростом межгосударственных противоречий [76, 372]. Ныне эти противоречия все более обостряются как раз в отношениях между странами ядра и полупериферии миросистемы. Причина банальна – это стремление элит стран ядра присвоить себе ренту, получаемую элитами полупериферийных стран, превратив таким образом полупериферию в периферию. Для этого могут быть использованы все средства: от войны до интеллектуальной собственности на новые технологии.

Современная рента в сфере интеллектуального и творческого труда, принося выгоды больше правообладателям, чем создателям, как отмечает А. А. Вассерман, рискует стать серьезным тормозом общественного развития [23, 48]. А развитие компьютерных технологий, как уже отмечалось в нашей работе, по его мнению, уже в ближайшем будущем (к 2020-м годам) позволит подойти к возможности ежедневной корректировки плана и создаст условия для формирования бездефицитной плановой экономики [23, 10]. Правда, высокие затраты на НИОКР требуют для динамичного развития экономики весьма обширного рынка, соответствующего примерно 200–300 миллионам человек населения [23, 71–75]. Так что вариант Северной Кореи изначально тупиковый. Для России в данном случае наиболее приемлемым был бы экономический союз с Китаем, но только на правах равноправного партнерства. А такое, на наш взгляд, возможно будет тогда, когда в обеих странах установится (не на словах, а на деле) прокоммунистическая власть. Пока до этого далеко. Возможен, увы, и вариант союза российской олигархии с западной при развязывании «теплой войны» против Китая. Для народов России такой вариант был бы крайне негативен, так как привел бы к свертыванию остатков демократии и к полному всевластию военщины и спецслужб. Сейчас российское руководство предпочитает занимать антизападную позицию, но, к сожалению, все может поменяться. В условиях отсутствия серьезной классовой борьбы сформулированный А. А. Зиновьевым «закон социальной деградации» действует. Не стоит отрицать и такого развития событий, когда первоначальная коммунистическая революция в силу развития сложившихся противоречий произойдет в странах ядра миросистемы, например, в Европе. Для человечества в целом такой вариант, думается, был бы наилучшим. Однако история редко идет по наилучшему пути. Сохраняется и возможность коммунистической революции в наиболее динамично экономически развивающихся регионах периферии – в Индии и в Латинской Америке. Но если такая революция не будет поддержана какими-то другими глобальными силами извне, она рискует быстро сойти на нет или быть раздавленной западной военщиной.

Рассмотренные в нашей работе исследования показывают также, что и отчуждение труда, и возможность творчества – это исторически изменчивые явления, трансформация которых напрямую связана со спецификой господствующего способа производства. Победа ранне-коммунистического способа производства в СССР, как отмечает тот же С. Г. Кара-Мурза, привела к значительному ослаблению отчуждения труда за счет утверждения в обществе права на труд, но не смогла превратить труд в творческую деятельность во всеобщем масштабе, как в силу широкой распространенности коммунальных отношений, основанных на полном подчинении индивида коллективу и начальству, так и в силу недостаточной технической базы. Свою негативную роль сыграло и утверждение в советском обществе (по большей части, со времен Н. Хрущева) идеологии «общества потребления», которую наши партийная и гуманитарная элиты не смогли переварить и превратить в положительный для коммунистического развития импульс. На заключительном этапе это привело к массовому предательству элит при одобрении значительной части рядовых граждан. В результате сохранились и получили простор для распространения самые отсталые формы организации эксплуатации, связанные как раз не с коммунизмом, а с азиатским (политарным) способом производства, которые амальгировали с такими же отсталыми раннекапиталистическими формами и с насаждаемыми международными финансовыми кругами миросистемными структурами.

Но и просто развитие технологий не является решением проблемы. Ослабление зависимости представителей креативного класса от бюрократии в тех же современных США, о котором пишет Р. Флорида, осталось элитарным явлением и не привело к значительному ослаблению отчуждения труда в силу специфики самого капитализма. Для большинства трудящихся в современном мире отчуждение в последнее время только растет. Даже самые творческие профессии все более подчиняются диктату сервисно-рентного капитализма. Таким образом, можно констатировать, что исследование отчуждения труда может стать определенным ориентиром для историков и социологов, как при изучении исторической изменчивости форм отчуждения и творчества, так и при социальном прогнозировании.

В данном исследовании была предпринята попытка на основе анализа философской и другой гуманитарной литературы последних полутораста лет проследить процесс формирования и развития одной из самых злободневных проблем современности – проблемы капиталистического отчуждения труда. Эта проблема непосредственно касается каждого трудящегося в рамках капиталистической мироэкономики, то есть большинства населения Земли. Однако в условиях почти полного господства различных вариантов неолиберальных и национал-буржуазных идеологий эта проблема часто просто замалчивается, что особенно характерно для России и других стран постсоветского пространства, где антикоммунизм стал даже не идеологией, а сущностью мышления медийной «элиты». Тем не менее, несмотря на все славословия в адрес победы «демократии» в 1990-е, несмотря на все более раздувающийся пузырь патриотизма сейчас, факт остается фактом: на выборы человек ходит раз в несколько лет, на успехи российского оружия в Сирии смотрит по телевизору, а вот на работу (если она есть) приходится ходить почти каждый день и во вполне реальном мире.