Грег Брейден - Эволюция и подсознание. Как наше прошлое определяет будущее. Человек – дитя вселенной

Институт математики сердца (ИМС) является новаторской исследовательской организацией, задача которой состоит в изучении полного потенциала человеческого сердца. Порой ИМС выходит за рамки обычных исследований в университетских лабораториях. Я не работаю в ИМС, но тесно сотрудничаю с институтом более 20 лет, стараюсь поделиться с самой широкой аудиторией его открытиями [29] и с разрешения института далее буду приводить данные о возможности наших сердец. Например, результат исследований ИМС по проблеме интуиции превосходно отображает роль сердца для принятия решений:

Самую основу такой способности [интуиции] составляет человеческое сердце, в нем заключена определенная доля интеллекта, изощренность и обширность которого мы продолжаем исследовать. Теперь нам известно, что этот интеллект можно развивать [30].

Как уже говорилось ранее, сердечный интеллект обходит фильтры мозга (мысли, связанные с прошлым опытом, самооценкой и прочим), поэтому он способен принимать решения о нашей безопасности и благополучии почти мгновенно. Алекс Тодоров показал, что мы делаем вывод о новом человеке всего за десятую долю секунды после знакомства.

Дополнительные эксперименты также доказывают, что первое впечатление безошибочно, как нам всегда и говорили наши матери. Однако мы живем в обществе, которое традиционно склонно недооценивать интуицию, и часто не прислушиваемся к своим первым ощущениям, принимая наиболее важные решения.

Например, мои друзья признавались, что при первой встрече с человеком, с которым они затем связали свою судьбу, им хотелось убежать и как можно скорее! Они не прислушались к мудрости сердца, подвергли свое впечатление рациональному осмыслению и поступили наоборот. По внешним признакам они решили, что у них нет веских причин не оформить свои отношения официально.

И только после 12 лет брака моя приятельница призналась себе, что ее первое впечатление о будущем муже было совершенно правильным. Она вышла за него замуж, но он так и не стал хорошо относиться к ней за все эти годы. Когда-то она поняла – поняла всем сердцем, почти мгновенно (всего за одну десятую долю секунды), что их отношения не будут безоблачными. Не прислушавшись к мудрости сердца, она зазря потратила 12 лет жизни. И лишь потом она догадалась, что заслуживает большего внимания мужа.

Из таких историй становится ясно, что не стоит делать вывод на основании всех «за» и «против» (что может красиво выглядеть на бумаге). У нас есть возможность прислушаться к глубинной мудрости, которая превосходит предвзятость ума. Все сводится к интуиции и ощущениям своего сердца.

Уже одно понимание той пользы, какую может принести мудрость сердца, способно тотчас вывести нас за пределы обыденных границ при мысли о своем образе жизни, умении преодолевать проблемы и даже способности любить. Именно раскрытие таких возможностей делает нас более гибкими при принятии серьезных решений, причем здравым способом. Нам известно, например, что сердце является частью огромной нейронной сети, уже сформировавшейся на момент появления на Земле наших предков 200 тысяч лет назад. Мы знаем, что в нашем сердце есть маленький мозг из клеток, которые мыслят, чувствуют и запоминают независимо от головного мозга, и мы можем использовать преимущества, которые возникают при его взаимодействии с сердцем. Задумаемся, а что еще способно делать сердце? Какие новые возможности принесут нам сегодняшние открытия, о чем мы либо забыли, либо только сегодня можем правильно оценить?

Ключ 19. Сердце – это ключ к пробуждению глубочайшей интуиции, тончайших воспоминаний и необыкновенных способностей, считавшихся в прошлом очень редкими. Благодаря сердцу, мы сможем сделать эти способности обычной частью своей жизни.

Когда мы отвечаем на вопрос «Ктомы?» с позиций традиционной науки, то можем не только ошибиться с ответом, но и застрять на пути, который будет уводить нас все дальше и дальше от понимания самых вдохновляющих истин нашей жизни. Не так ли? Такие задержки на ложном пути бывали и раньше. Научное сообщество до сих пор не может прийти в себя, насколько оно обманулось в своих ожиданиях, а принятая теория оказалась ошибочной.

После завершения проекта «Геном человека» в 2001 г. ученые с удивлением узнали, что генетическая программа человека оказалась примерно на 75 процентов меньше, чем они думали.

Это не было незначительной ошибкой в расчетах, а оказалось огромным расхождением с мнением международного сообщества биологов и генетиков. Ученые были вынуждены признать неверность традиционных предположений.

До начала проекта считалось, что для создания каждого из специфических белков организма требуется отдельный уникальный ген. Поэтому ученые полагали, что в геноме человека будет обнаружено не менее 100 тысяч генов. Исследователи и предприниматели были настолько в этом убеждены, что собирались уже разрабатывать лекарства для исправления и починки обнаруженных генов. Они были готовы к созданию целой индустрии генной медицины, как только проект будет завершен [1]. Никто не ожидал, что реальные результаты могут оказаться иными. И когда это стало известно, то ученым в университетах, исследовательских институтах и медицинских лабораториях по всему миру пришлось признать эту новую и неожиданную реальность.

Проект показал, что в человеческом геноме [2] содержится примерно от 20 до 24 тысяч генов, на 75 тысяч меньше, чем ожидалось! Куда же подевались эти «пропавшие» гены? И существовали ли они вообще?

Последующие работы показали, что исходное предположение было ошибочным. Один ген не отвечает за кодирование одного белка: теперь мы знаем, что один-единственный ген способен кодировать множество белков, нередко исчисляемых тысячами. Например, всего один ген дрозофилы кодирует ни много ни мало 38 тысяч различных белков [3]. По-видимому, это возможно и для человека, хотя и в меньшей степени. «Похоже, что в среднем один ген может кодировать от пяти до шести белков», – заявил Виктор Маккасик, соавтор знаковой статьи 2001 г. о достижениях проекта [4].

Но почему эта фундаментальная ошибка могла так долго оставаться незамеченной? Как возникло такое глубокое заблуждение в ходе футуристических исследований, которые могли бы создать принципиально иную фармацевтику?