Михаил Алексеев - Лексика русской разведки. История разведки в терминах

В западных странах привлечение к негласному сотрудничеству источников документальной информации как ГУГШ, так и штабами военных округов России в подавляющем большинстве был непредсказуемым и осуществлялся стихийно. Негласная агентура этой категории, как и других категорий, но в меньшей степени, комплектовалась в основном за счет так называемых доброжелателей — лиц, которые письменно или устно обращались с предложением услуг к военным агентам, в российские миссии, штабы военных округов, непосредственно в ГУГШ в Петербурге, а также в другие главные управления военного ведомства, в министерства иностранных и внутренних дел. Услуги предлагались как на разовой основе, так носили и долговременный характер.

Как правило, когда речь шла о продаже важных секретных документов, их предлагали не те, кто имел к ним непосредственный доступ, а третьи лица, посредники, весьма далекие от воинской службы к моменту предложения услуг. В качестве посредников выступали лица, принадлежащие к разным слоям общества, различного образовательного уровня, обоего пола: коммивояжеры, парикмахеры, бывшие военнослужащие, нередко — дамы, в том числе и благородного происхождения, обладающие свободой перемещения. Инициатива продажи не подлежащих разглашению материалов военного характера чаще всего принадлежала не самим источникам этой информации, а посредникам. Именно они отыскивали в военной среде тех, кто, по их мнению, готов был пойти на сотрудничество с иностранными державами, или же подталкивали предварительно отобранных кандидатов к такому сотрудничеству.

Не всегда посредники, следуя пожеланиям лиц, от которых они получали или собирались получать документальные материалы, раскрывали их имена разведке. А российская военная разведка в свою очередь не проявляла настойчивости по раскрытию инкогнито будущего негласного агента, соглашаясь сотрудничать с ним «втемную», полагая в этом случае основной своей задачей получение достоверной документальной разведывательной информации.

Для многих посредников поиск лиц, имеющих доступ или могущих иметь доступ к секретной информации и способных пойти (в ряде случаев после соответствующей обработки) на продажу этой информации иностранным государствам, становился профессией — прибыльной, но опасной. В ней они достигали определенных высот, осваивая и принимая на вооружение методы работы негласной агентуры, являясь по своей сути агентами-вербовщиками, действующими по собственному почину [866] .

В качестве примеров вербовки, применяемых агентами-вербовщиками и заимствованных из шпионских процессов, по словам профессионального разведчика П. Ф. Рябикова, могли служить следующие: «Намеченное, сильно запутавшееся материально лицо втягивается в дело о будто бы неожиданном наследстве из-за границы; сначала это лицо вызывается для переговоров в ближайший заграничный город, причем дело затягивается из-за каких-либо формальных причин; вызванному лицу дается аванс в счет наследства; происходят все новые и новые вызовы; затем агент-вербовщик просит привезти какие-либо военные документы или планы, для начала несекретные и имеющиеся в продаже; раз это сделано — намеченное лицо постепенно затягивается и делается шпионом.

Весьма практикуется способ объявлений в газетах, причем обыкновенно публикуется объявление, требующее переводчика, корреспондента и пр.; с агентом-вербовщиком, предлагающим труд, начинает завязывать переписку целый ряд лиц, ищущих куска хлеба, и постепенно многие из них затягиваются в шпионство» [867] .

Итак, В. Х. Рооп, единственный из русских разведчиков, знавший или скорее догадывавшийся, кто скрывался под № 25, отверг причастность Альфреда Редля к сотрудничеству с военной разведкой России. Проведенный анализ показал, что среди документов, передаваемых агентом № 25, нет ни одного материала, относящегося к деятельности 8-го (пражского) корпуса, в котором с 1909 г. полковник Редль занимал должность начальника штаба, что также ставит под сомнение утверждение о его работе на русскую разведку.

Перед началом Первой мировой войны А. А. Самойло [868], делопроизводитель 5-го делопроизводства [по изучению сил и средств Австро-Венгрии] Отдела генерал-квартирмейстера ГУГШ и автор «Оценки деятельности штабов Варшавского и Киевского военных округов, а также военных и негласных агентов в Австро-Венгрии по сбору сведений в 1913 году», захотел разобраться в сложившейся ситуации. Он, по его словам, «попытался связаться по обычному адресу с Веной, получил ответ, был вызван на свидание в Берн, ездил на это свидание и даже достал последние интересовавшие нас сведения». Но вот кто был этим «комиссионером» — сам источник информации или посредник — Самойло так и не выяснил, т. к человек «отказался назвать себя, объявив, что это последнее свидание» [869]. Таким образом, информация от негласного агента в Вене была получена год спустя после смерти Редля [870] .

Подтверждение тому, что получение секретных документов в мирное время «ведется большей частью через посредников», находим в уже цитируемой книге П. Ф. Рябикова «Разведывательная служба в мирное и военное время», изданной в Томске в типографии Военной академии в 1919 г. Он сообщает о целесообразности личных встреч с агентами или с посредниками на конспиративных квартирах и о необходимости соблюдения правил конспирации: «Личные свидания неизбежны и при вербовке новых агентов, а также для получения от шпионов важных письменных и словесных донесений или же секретных документов. При всех личных свиданиях с агентами и шпионами совершенно необходимо принимать все меры конспирации, не забывая, что контрразведка заинтересованных государств работает не только в своих странах, но и за границей. Наиболее безопасны свидания на территориях нейтральных государств (Швейцария, Монако), конечно, под вымышленными фамилиями и предлогами, о чем заранее должны быть тайно уведомлены агенты; большим недостатком таких свиданий является излишняя потеря времени и большие денежные расходы.

Получение секретных документов выгоднее производить на своей территории [здесь и далее курсив автора], где-либо вблизи границы, в условленных конспиративных квартирах, так как поездка за документами в государство, откуда добывают сведения, весьма рискованна, особенно при переезде границы; сношения ведутся большей частью через посредников» [871] .

В Докладной записке по Главному управлению Генерального штаба от 24 ноября 1911 г. встречаем новую классификацию разведки по масштабам, предназначению и решаемым задачам: появляется разведка стратегическая и тактическая. В этой записке сообщалось о проведенном в 1906 г. разграничении задач разведки между Главным управлением Генерального штаба и окружными штабами, которое заключалось «в принятии первым на себя ведения стратегической разведки о наших вероятных противниках и в возложении на вторые детальной тактической разведки в пределах вероятных будущих театров военных действий» [872] .