Майкл Уайт - Стивен Хокинг. Жизнь среди звезд

Но на этом аналогия со льдом теряет смысл, поскольку, пока Вселенная остывала с состояния возбужденного вакуума до сегодняшнего состояния стабильного вакуума, высвободилось столько энергии, что Вселенная вовсе не замерзла, а стала сверхгорячей и некоторое время расширялась сверхбыстро. По гипотезе Гута, за крошечную долю секунды область пространства размерами меньше протона (но битком набитая энергией) инфляционно раздулась примерно до объема грейпфрута. После этого инфляция исчерпала себя, и огненный шар размером с грейпфрут стал равномерно расширяться согласно стандартной модели Большого Взрыва и за следующие 15 миллиардов лет превратился в нынешнюю видимую Вселенную.

Согласно теории инфляции, Вселенная так однородна, поскольку развилась из такого крошечного зародыша, что в нем буквально не было места для неправильностей. А еще из уравнений следует, что процесс инфляции сделал пространство плоским. Лучше всего сравнить это с морщинистой поверхностью чернослива – совсем не плоской. Но если размочить чернослив в воде, он набухнет, поверхность натянется, и все морщинки сгладятся. А теперь представьте себе черносливину размером с протон – и как она у вас на глазах раздувается до размеров грейпфрута: тогда вам станет понятно, почему пространство сегодня такое плоское.

Гут предложил инфляционную модель в 1980 году, и с тех пор она усиленно совершенствовалась и дорабатывалась. На протяжении 1980-х Хокинг участвовал в этой работе, помогал восполнять те или иные детали, однако в основном эту гипотезу развивал советский ученый Андрей Линде. Результаты некоторых ранних работ Линде независимо получили Пол Стейнхардт и Андреас Албрехт из Пенсильванского университета. Как мы узнаем из главы 15, первые версии инфляции изменились до неузнаваемости в результате новых открытий, из которых складывается великолепная новая картина происхождения и эволюции не только нашей Вселенной, но и совокупности вселенных – мультивселенной. Здесь Хокинг тоже сыграл свою роль. И с тех пор премии и награды так и посыпались на того, кому еще недавно была «очень кстати» скромная премия Фонда исследований гравитации.

В 1978 году Хокинг получил самую престижную награду по физике – премию Альберта Эйнштейна, присуждаемую Мемориальным фондом Льюиса и Розы Страусс. Имена победителей объявляли на торжественном приеме в Вашингтоне. В статье, опубликованной по этому поводу в одной кембриджской газете, говорилось, что труды Хокинга могут подвести к созданию единой теории поля, «которой так давно дожидаются ученые». [81]По престижу премия Альберта Эйнштейна равносильна Нобелевской, и это, несомненно, самая почетная награда, которой удостоился Хокинг до сих пор. Журналисты начали поговаривать о том, что тридцатишестилетнего физика вот-вот удостоят высшей чести – приглашения в Стокгольм, в Шведскую академию наук.

Однако Хокинг едва ли получит Нобелевскую премию – и на то есть две причины. Во-первых, беглого взгляда на список лауреатов, начиная с 1901 года, когда премию присуждали в первый раз, достаточно, чтобы понять, что астрономов там почти нет. Поговаривают, что химик Альфред Нобель, учредитель премии, особо оговорил, что ее нельзя давать астрономам. Ходят слухи, что жена изменила ему с астрономом и с тех пор он возненавидел всех представителей этой профессии. Несмотря на это, Нобелевская премия по физике за 1974 год досталась Мартину Райлу и Энтони Хьюишу за работы по радиоастрономии, а за 1983 год – Субраманьяну Чандрасекару за теоретические исследования происхождения и эволюции звезд. Эти премии были вручены через 70 с лишним лет после смерти учредителя, так что, похоже, сегодня академия относится к астрономам с большей симпатией.

Однако Хокинг не попадает в списки лауреатов и по другой, гораздо более веской причине. Одно из правил Шведской академии наук гласит, что премия может быть вручена только за открытия, подтвержденные надежными экспериментальными или наблюдательными данными. А открытия Хокинга, естественно, экспериментально доказать невозможно. Математическая составляющая его теорий, по всеобщему мнению, элегантна и красива, но наука так и не сумела доказать даже существование черных дыр, не говоря уже об излучении Хокинга и других его гипотезах.

Через год после премии Альберта Эйнштейна у Хокинга вышла вторая книга в издательстве «Cambridge University Press» – сборник из шестнадцати статей в честь столетия со дня рождения Эйнштейна (14 марта 1879 года). Хокинг вместе со своим коллегой Вернером Исраэлем был редактором этого сборника, получившего название «Общая теория относительности. Обзор к столетию Эйнштейна» («General Relativity: An Einstein Centenary Survey»). Когда в январе 1979 года Саймон Миттон представил книгу на совещании в отделе продаж, задачей которого было распределять книги по торговым сетям и убеждать читателей, что их стоит купить, его сотрудники встретили новинку с неожиданным энтузиазмом. Один из них сказал Миттону: «Этот Хокинг – он же чудо из чудес, сами знаете. Хорошие магазины книгу прямо расхватают». Так и было. Сборник разошелся мгновенно даже в твердой обложке, а когда вышло дешевое переиздание, продажи еще сильнее выросли. Слава Хокинга все ширилась

Кроме того именно в 1979 году Хокинг наконец получил собственный кабинет на кафедре прикладной математики и теоретической физики – его назначили Лукасовским профессором. Хокинг прекрасно понимает, какое место занимает в истории науки. Ему очень нравится, что он родился в день трехсотлетия смерти Галилея (8 января 1642 года). В том же 1642 году в Вулсторпе – деревушке в Линкольншире – родился Исаак Ньютон, который занял место Лукасовского профессора в Кембридже в 1669 году, за 310 лет до Хокинга. Альберт Эйнштейн считал Галилея величайшим ученым в истории, а Хокинг утверждал, что благодаря своему подходу Галилей вправе считаться первым ученым ХХ века:

Он был первым ученым, который доверял собственным глазам – и в буквальном, и в переносном смысле. И отчасти именно ему мы обязаны наступлением нынешнего золотого века науки . [82]

Труды Галилея легли в основу трудов Ньютона и классической физики. Труды Эйнштейна, родившегося за сто лет до того, как Хокинг стал Лукасовским профессором, перевернули «крупномасштабную» физику с ног на голову. Поэтому многие считали, что Хокинг и есть тот ученый, который справится с титанической задачей объединения двух столпов физики – квантовой механики и теории относительности.

На церемонии вступления в должность Лукасовского профессора Хокинг прочитал знаменитую лекцию «Близок ли конец теоретической физики?», в которой предположил, что Теория Всего, которая описывала бы все фундаментальные законы Вселенной, будет сформулирована уже к концу столетия. Воодушевленные слушатели выходили из зала с ощущением, что если этой мечте суждено осуществиться, заслуга, скорее всего, будет принадлежать крошечному человечку, обмякшему в электрокресле на сцене, – человечку, который делал очень громкие заявления с типичной для него уверенностью.