Майкл Уайт - Стивен Хокинг. Жизнь среди звезд

Когда Хокинг был на конференции по космологии под эгидой Папской академии наук в Ватикане в 1981 году (см. главу 11), которая стала настоящей вехой в развитии науки, Джейн поехала с ним. Участники конференции и их спутники неделю прожили в Риме. Несколько вечеров Стивен и Джейн провели в ресторанах, обычно в компании Денниса Сиамы, его жены Лидии и других друзей, приехавших на ту же конференцию. Джейн вспоминает, какое это было счастливое время для них со Стивеном. Стивен находил время между докладами и заседаниями, чтобы посмотреть достопримечательности: это всегда было для него лучшим отдыхом.

В обращении к участникам конференции папа римский предупредил физиков, что не следует слишком углубляться в вопрос о том, как и почему зародилась Вселенная, и напомнил, что этим должны заниматься богословы. А далее он заметил:

Любая научная гипотеза о происхождении мира – например, гипотеза первоначального атома, из которого произошел весь физический мир, – оставляет открытым вопрос о зарождении Вселенной. Наука сама по себе не может ответить на него, здесь нужны человеческие познания, которые стоят выше физики и астрофизики – так называемая метафизика, а ей прежде всего требуются знания, полученные в результате Божьего откровения . [95]

Хокинг безучастно сидел в своем кресле и слушал, как папа Иоанн Павел II рассказывает им, что не видит ничего предосудительного в современной космологии и даже полагает, что в теории Большого Взрыва, вероятно, есть здравое зерно. Но здесь, сказал понтифик, следует провести четкую демаркационную линию, и космологам не следует даже пытаться заглянуть за нее. Старшим делегатам напомнили о конференции, проходившей в Ватикане в 1962 году, когда тогдашний папа XXIII объявил, что все ученые должны брать пример с Галилея! Именно тогда, на Ватиканской конференции 1981 года, Хокинг рассказал о своей спорной теореме о вселенной без границ и упомянул о ее религиозных коннотациях. Слушатели восприняли его сообщение с энтузиазмом, однако, что подумал об этой гипотезе понтифик, осталось тайной. А Хокинг всегда прекрасно понимал, когда не стоит портить праздник.

После конференции гости-физики и их супруги были приглашены на аудиенцию к папе в его летнюю резиденцию в Кастель-Гандольфо. Здание резиденции очень скромное, но красивое особой неброской красотой. Чтобы попасть туда, нужно миновать деревушку и подняться к дому по длинной подъездной дороге. Ученые из Ватикана были в тот день не единственными посетителями папы, и охрана в Кастель-Гандольфо (как и в самом Ватикане) была в полной боевой готовности. Восемьдесят первый год наверняка войдет в историю как год покушений. Полгода назад Джон Леннон с женой Йоко Оно подъехал к нью-йоркскому зданию «Дакота-Билдинг», где находилась их квартира, и миг спустя был безжалостно застрелен психопатом Марком Чепменом. Для миллионов его поклонников во всем мире это было страшным потрясением – поистине концом эпохи. В марте 1981 года недавно вступивший в должность президент США Рональд Рейган был ранен в грудь пулей 22 калибра, а меньше чем через два месяца сам папа римский Иоанн Павел II чудом выжил после того, как в него попали четыре пули из девятимиллиметрового «браунинга», одна из которых так и осталась у него в животе. Аудиенция в Кастель-Гандольфо стала первым появлением понтифика на публике после инцидента на площади Св. Петра, в результате которого он едва не погиб.

После общей беседы с физиками папа произнес речь в главной приемной, а затем все гости были лично представлены ему. Понтифик сидел в кресле на возвышении, окруженный охраной. Гости входили по одному с одной стороны, преклоняли колени перед папой, бормотали несколько слов, отходили и становились с другой стороны от возвышения. Когда настала очередь Хокинга, он подкатился на кресле прямо к папе. Остальные гости смотрели, как человек, который всего несколько дней назад говорил о концепции безграничной Вселенной, в которой нет нужды в Боге, встречается лицом к лицу с главой католической церкви – с наместником Бога на Земле в глазах миллионов. Всем – и атеистам, и верующим – было очень интересно, что они скажут друг другу. Но такого не ожидал никто. Когда Хокинг подъехал к папе и остановился, Иоанн Павел встал и опустился на колени, чтобы быть с Хокингом на одном уровне.

Папа говорил с ним дольше, чем с остальными гостями. Наконец он поднялся, отряхнул сутану и улыбнулся Хокингу на прощание, после чего кресло окатилось к дальней стене. Этот эпизод задел религиозные чувства многих присутствовавших католиков: они решили, что со стороны папы это избыточное проявление уважения к атеисту. Не все в зале были ученые, поэтому не все знали о последних гипотезах Хокинга, зато знали о его репутации ученого-безбожника. Поэтому они никак не могли понять, почему папа преклонил перед ним колени: ведь мировоззрение Хокинга, по их мнению, было диаметрально противоположно догматам католической церкви. Почему же папа не проявил такого интереса к ним, к верующим?

Вернувшись домой, на кафедру, Хокинг продолжил работать как раньше. Вскоре после его возвращения в издательстве «Cambridge University Press» вышла третья его книга. Однако на сей раз все прошло не так гладко, и книга увидела свет лишь после долгих ожесточенных препирательств Хокинга с Саймоном Миттоном. Сначала ее предполагали назвать «Superspace and Supergravity» («Суперпространство и супергравитация»), и в издательстве рассчитывали на такие же тиражи, как и у ее предшественницы – пять-десять тысяч экземпляров за несколько лет. А причиной для споров между Хокингом и издателями стал выбор обложки.

Хокинг хотел, чтобы фоном суперобложки издания в твердом переплете и обложкой дешевого издания сделали фото доски в его кабинете. Это был диковинный карикатурный узор из рискованных острот и шуточек для своих, оставленных коллегами после последнего совещания на кафедре прикладной математики и теоретической физики – и Саймон Миттон понимал, что если делать его в цвете, он потребует дорогостоящей полноцветной печати. А Хокинг ни за что не соглашался на черно-белую фотографию и насмерть стоял за цветную обложку. В издательстве сказали, что для таких книг, как у Хокинга, четырехцветных обложек не делают и что даже у такого светила международного масштаба продажи в этом случае не окупят затрат. Между тем маркетологи сказали, что цвет обложки на продажах никак не скажется. Тут Хокинг, что называется, закусил удила и заявил, что, если издатели не согласятся на цветную обложку, он вообще откажется публиковать книгу. Собрали экстренное редакторское совещание, и Миттон капитулировал, однако оказался прав: «Суперпространство и супергравитация» продавалась несколько хуже, чем «Крупномасштабная структура пространства-времени».