Николай Воронов - Знак вопроса, 2005 № 03

В особняке С. П. Рябушинского, куда его перевели, он был обложен почти на нет: у калитки дежурил чекист, у дверей кабинета сидел другой чекист; стоило Алексею Максимовичу выйти из кабинета, этот, околодверный чекист, мигом заскакивал в кабинет и фотографировал то, что находилось на письменном столе. Доблестный и полный могучих творческих сил Платонов верил, что имеется вероятность прорубиться из диктаторского затвора к истинной социалистической свободе, чего в надеждах Горького почти не оставалось, ибо его длительный опыт наблюдения за большевистскими верховодами, включая самого Ленина, с которым он яростно сшибался в письмах из-за кровавого революционного террора, отворялся казематным отчаянием.

После встречи с Шолоховым в Шереметевском дворце я не мог не соотносить его плен с пленом Алексея Максимовича Горького, и не мог не думать о заложниках собственного гения, какими, кроме них, были Николай Гумилев, Николай Клюев, Сергей Есенин, Михаил Булгаков, Андрей Платонов, Павел Васильев, Александр Твардовский…

В пору незакатно долгой старости Леонид Леонов творил свой роман-громадину «Пирамида» и, по счастью для нашей литературы, завершил его. И Шолохов долгое время творил свой новый, необозначаемый роман, о чем я узнал от того же Александра Овчаренки, друга обоих великих писателей. Почему-то Александр Иванович облекал меня завещательным доверием, рассказывая о Шолохове и Леонове.

Овчаренко не привел названия спрятанного Михаилом Шолоховым последнего романа. А спрятал Шолохов три экземпляра романа либо до ссоры с Л. И. Брежневым, либо после нее, а один экземпляр — в местности, сопредельной своему охотничьему домику в Казахстане. Едва умер маршал Георгий Константинович Жуков, тотчас был арестован его архив. Михаил Александрович наверняка не исключал посмертного молниеносного налета на свой архив. Гиены идеологии среднего звена ЧК нашей партии (некоторые из них служили не только в Центральном Комитете КПСС, но и Комитете Государственной Безопасности) примчались в Вёшенскую якобы на похороны и злобно досадовали, не обнаружив ничего в кабинете маршала русских языковых стихий.

Теперь о спрятанном романе. Шолохов ехал в Москву. Попутчицей по купе оказалась пожилая женщина из руководства Главного Архивного Управления страны. Он, естественно, проявил интерес к содержанию архива. Предполагалась скудость архивных документов и свидетельств, с точки зрения эпохальной правды. Однако попутчица раскрыла перед Шолоховым обильное содержание архива, недоступное для большинства людей по запретам и установлениям секретности. Они подружились, и Шолохов получил от нее материалы, насущные ему ради свежего многоохватного замысла. По мнению Овчаренки, новый роман Шолохов значительней, чем «Тихий Дон». Кому и когда Михаил Александрович доверил обнаружить итоговый свой роман, откроется в заветную пору. Не исключено того, что примером ему послужил Александр Пушкин, спрятавший на Дону «Сафьяновую тетрадь».

У искателей «снежного человека» появился уникальный шанс увидеть его воочию, чем не преминули воспользоваться руководители Международного центра гоминологии под эгидой фонда «Криптосфера».

Дело в том, что более двух лет назад жительница штата Теннеси (США) Дженис Картер, владелица старой фермы, написала научному руководителю Центра Дмитрию Баянову, что принадлежавшие ей земли уже на протяжении полувека посещают ныне постаревший уже бигфут (одно из названий гоминоидов Северной Америки) по имени Фокс и члены его семьи, включающий его детей, и иногда даже находят приют в подвале ее дома. Ее рассказ подтверждали исследователи бигфутов из США Мэри Грин и Уильям Дункан. Дженис и Мэри описали эту историю в рукописи своей книги «50 лет с бигфутами: хроника сосуществования в Теннеси».

Позже в переписку включился и президент фонда «Криптосфера» Игорь Бурцев. В ходе этой переписки постепенно выяснились новые подробности и уточнялись старые. Параллельно профессиональная художница Лидия Бурцева изображала в рисунках те или иные события, описываемые Дженис Картер. Эти рисунки направляли по интернету Дженис, она высказывала свои замечания, и по ним Лидия вносила коррективы в рисунки. Иногда это приходилось делать многократно. В итоге получались рисунки, воспроизводившие конкретное событие и внешний облик его участников более или менее приближенно к реальности.