Альманах «Знак вопроса» - Знак вопроса, 2003 № 03

Допустим, согласимся на Джабель Музу. Хотя вообще-то для уточнения вершины есть и другие ориентиры в пределах этой особо отмеченной историей северо-восточной части Африки. Почему не выбрана была гора Катерин — самая высокая точка Синайского плато (2637 м над уровнем моря)? Это, кстати, и самая высокая точка в рельефе нынешнего Египта.

Ладно, обойдем Оливет, трехвершинную резиденцию взявшего верх над другими богами Яхве — может, у него были особые причины засекречивать свое местопребывание. Говорят, он вообще был скитальцем — «ни друга, ни супруги», — и не было у него постоянной «прописки» на земле (отсюда, мол, и странническая судьба сынов Израилевых). И только в случае крайней надобности выбирал он места пустынные — бесплодные возвышенности. Тут не обойти вниманием на Синае гору Хорив. Это ведь близ нее посланник верховного Яхве окликнул Моисея, когда тот пас овец своего тестя. Случай произошел до исхода, нужно полагать, еще на заре туманной юности чудотворца. Тогда у Хорива его предупредили, что ему будет поручено вывести из Египта сынов Израилевых. Когда же исход свершился и подошли к Синаю, Моисею было уже за восемьдесят. Как он одолевал крутоватые склоны, овладевал техникой восхождения, не уточняется. Тем более что велено было взойти одному Моисею.

Да и не один раз. В первый день его вернули с горы. Потом назначили аудиенцию через три дня. Наконец, в установленный срок — разразилась гроза, гора дымилась и колебалась. Но Моисею уже как вождю, пророку и наставнику другого выбора не было — надо было идти. Во мраке, в дыму, охваченный страхом, он и получил от неведомого Яхве те знаменитые десять заповедей. Но и этим еще дело не закончилось. После спуска снова ушел на гору — уже на целых сорок дней для получения дополнительных инструкций и наставлений. Этот момент даже красочно запечатлен в храмовой живописи и мозаике итальянскими мастерами для лучшего, так сказать, усвоения. Хотя и при самом впечатляющем методе и наглядности, скептики не переводились во все времена.

Опять же для внушительного убеждения сторонников Фомы неверующего па склонах Синая в одном из ущелий красуется монастырь, напоминающий больше крепость, чем монашескую обитель. Как водится для таких мест, имелся здесь и монастырский сад, возделываемый на почвах, привозимых на верблюдах с берегов Нила. Построен монастырь давно — в IV в. н. э., и вот по какому поводу. Моисею тут пришлось уступить часть славы женщине.

Святая Екатерина прослыла такой пропагандисткой христианства, что диспута с ней не выдержали полсотни отборных философов-мужиков. Из язычества она их, как овечек, ввела в свою веру. Такой дерзостью возмутились приближенные императора Масенция и добились для нее смертельного приговора. Привязанной к колесу, ей предстояли жестокие мучения. Но тут, как и положено, свершилось чудо — колесо распалось. Не понятно почему, только чудо осталось половинчатым. Екатерина оказалась женщиной скромной: когда ей отрубили голову, она просила, чтобы тело ее хорошо спрятали, и никто не мог его найти. С божьей помощью она и оказалась здесь на Синае. А со временем находчивым монахам не стоило особого труда разыскать останки. Правда, только частично — череп и руку. Но разве этого мало для доказательства и присвоения имени монастырю и одной из вершин?

Теперь о времени, когда мог совершить Моисей восхождение на Синайские высоты. Ну, допустим не сам Моисей, а его единоплеменники. Нет, не только по библейским источникам, но и по исследованиям и гипотезам авторитетных ученых. Такого, к примеру, как Тур Хейердал. Он обращает особое внимание на извержение вулкана Санторин. Это в группе греческих островов в Эгейском море, в Кикладском архипелаге, где и сейчас еще дает о себе знать действующий вулкан Каймени. А этак с три тысячи лет назад этот Санторин наделал много шуму и беды — «отразился на истории культуры, как ни одна последующая катастрофа». (Кое-кто в поисках Атлантиды отождествляет с нею Санторин.) С ним связывают всеобъемлющее крушение цивилизаций Восточного Средиземноморья. Тур Хейердал, между прочим, в связи с этим упоминает и Синай.

«Примечательно, что к этой хаотической поре относят и так называемый исход иудеев из Египетского плена и возвращение их в Израиль. Поскольку рассказы о той поре были записаны, не исключена возможность коллективного воспоминания о чудовищной приливной волне, послужившей причиной бегства из Египта в горы Синайские. Как говорят предания, египетское войско со всадниками и колесницами было накрыто стеной воды. Псалом 76 подчеркивает, что море взволновалось до самого дна, лил дождь, гремела гроза, дули вихри, и озаряемые молнией люди бежали между стенами воды, и земля содрогалась».

Независимо от того, произошла ли санторинская катастрофа около 1400 или 1200 г. до н. э., она, конечно же, должна была нанести урон низменноетям Египта, и напрашивается вывод, не принадлежат ли иудейские сведения «очевидцам геологического катаклизма».

Ну а что касается не библейских, а реальных посещений Синая, то и тут история сохранила как бы для вдохновляющего энтузиазма туристов один примечательный пример.

С некоторых пор, а точнее с утверждением христианства, маршруты путешествий начали простираться и в места библейские, евангельские. Были одержимые паломники и среди монашествующей братии и среди просто богомольцев. И, как правило, в нелегкий далекий путь отправлялся сильный пол. Но, видимо, эмансипация, пусть не всесторонняя, по хотя бы туристская, зарождалась еще тогда, на заре нашей эры. Как выясняется, где-то около 395 г. в путь отправилась дама решительная, любознательная и целеустремленная. Звали ее Эферией и, как предполагают, было у нее и другое имя — Сильвия Аквитанская.

Нужно отдать ей должное, она была альтруисткой: не только сама получила удовольствие, но и позаботилась, чтобы подобное путешествие пережили и ее преподобные сестры, оставшиеся на родине в Испании. Из сохранившихся (можно сказать, чудом, — ведь прошли полторы тысячи лет!) описаний видно, что она побывала в Иерусалиме, Иордане, поднималась на гору Нево, в Моабе, в современной Трансиордании обозревала «землю обетованную», посетила могилу невинного страдальца Иова… И тут еще раз признаем мужество путешествующей писательницы: она не стала кривить душой, поддерживать легендарный флер, а честно призналась, что соляного столба, в который была превращена жена Лота, она не видела. Согласимся, что глубоко верующая дама, имеющая право сказать «Христос мне дорог, но истина дороже», осталась на позициях реализма. Так вот эта Эферия-Сильвия с «Библией» в руке поднималась тогда и на гору Синай. Помогал ей, конечно, и бог, но еще более реальная подмога была от осла, на котором одолевала она священные склоны.