Сергей Бузиновский - Знак вопроса, 1995 № 03

Сразу возникает вопрос — почему здесь фигурируют именно фигуры из целых и прерывистых линий? Наиболее разумным представлялся ответ, что в основе этого лежало узелковое письмо, о существовании которого упоминается еще в ряде трактатов, например, в знаменитом даосском каноне «Дао дэ цзин» («Канон Пут и Благости», V–IV вв. до н. э.), где «возвращение к узелковому письму» становится синонимом обретения первоначальной гармонии в мире. Возможно, что прерывистая черта представляла собой конопляную веревку с узелком посредине, а целая — веревку без узелка Раскладывая эти веревки по группам в определенной последовательности, древние могли таким образом передавать какую-то информацию еще до формирования иероглифической письменности. Но какова была эта информация и какова сама логика построения такой «прото-письменности», нам не известно. Можно даже согласиться с тем, что значения гексаграмм, которые дошли до нас, соответствуют первоначальному значению знаков узелковой письменности. Обратим внимание, что такая же узелковая письменность использовалась сотни, лет спустя в государстве инков в Центральной Америке, где не существовало письменности, а использовалось лишь узелковое письмо — кипу. Вообще в нашей истории будет встречаться немало поразительных параллелей между китайской и центральной американской цивилизациями.

Тем не менее, ничто не объясняет нам самого механизма воздействия «И цзина» и как набора магических символов, и как книги на дальнейшие поколения мистиков, философов, ученых, политиков не только Китая, но и всего Дальнего Востока Пускай даже его создание приписывается великим совершенномудрым, пускай здесь фигурирует какой-то сложный эзотерический подтекст (кстати, он сам по себе не возникает), но этого мало, чтобы превратить «И цзин» в ключевое произведение всей восточной духовности и культурной жизни. А это все же произошло. Эти символы должны были содержать в себе нечто такое, что позволило им действительно влиять на всю китайскую культуру на протяжении многих тысячелетий.

По ряду предположений в основе самой ранней, дописьменной версии «И цзина» (впрочем, тогда не существовало даже этого названия) лежали фигуры не из шести, и даже не из трех линий, а из двух — «двутраммы». По существу они символизировали собой различные комбинации взаимодействия сил инь и ян или вообще любых противоположных начал. Не сложно подсчитать, что всего таких комбинаций может быть лишь четыре: целая-целая (юг, небо), прерывистая-прерывистая (север, земля), целая над прерывистой (запад, вода), прерывистая над целой (восток, огонь).

Многим исследователям сразу бросилось в глаза, что целая и прерывистая черта представляют собой не что иное, как двоичный код или двоичную систему, если принять, например, целую черту за ноль, а прерывистую — за единицу. Таким образом, двоичная система была создана в Китае за тысячелетия до Лейбница Благодаря двоичному коду можно построить довольно сложные схемы, в том числе и объемно-пространственные изображения, вписав числа в трехмерный график. Американские ученые отметили, что, если переписать гексаграммы двоичными числами, они располагаются в порядке, описываемом математическим кодом вероятностей Грея. Другие исследования показали, что в числовом ряду значений гексаграмм можно найти немало «магических квадратов».

Что это? Попытка пространственно-числового осмысления мира? Особый способ передачи знаний? Но не слишком ли это сложно и запутанно для людей III тыс. до н. э., когда на территории Китая даже еще не возникло никакого протогосударстве иного образования (первое протогосударство Ся сложилось в начале II тыс. до н. э.). От тех времен до нас дошли лишь небольшие поселения да расписная керамика с графическим орнаментом.

Еще раз обратим внимание на то, что гексаграммы, следуя мифологическим версиям, существовали еще до создания иероглифики и вообще какой бы то ни было письменности. Может быть, они предваряли создание письменных знаков или были их прямыми наследниками, как это иногда считается? Но иероглифы вышли из пиктограмм — рисунков, схематически изображающих тот или иной предмет или даже явление. Гексаграммы же вообще никак не привязаны к предмету и таким образом полностью символичны, целиком отстранены от своего содержания. Что еще более удивительно — кажется, не существует никакой преемственности между гексаграммами и иероглифами. Мы наблюдаем странный, ничем не объяснимый разрыв, будто использование этих гексаграмм было заброшено (из-за их сложности?) и на их месте постепенно сложилась иероглифика.

Считается, что использовались они в основном в виде гадательных таблиц. Каждой черте в отдельности и каждой гексаграмме в целом соответствовал небольшой афоризм, объясняющий, как надо поступать в том или ином случае. Гадали обычно на палочках и эвкалиптовых листьях, а позже — на монетах, путем сложных переборов вычленяя из пятидесяти коротких и длинных палочек искомую комбинацию из шести. Как гадательная книга «И цзин» использовался весьма широко на протяжснии тысячелетий даже при императорском дворе, он был неизменным атрибутом народных знахарей и гадателей, а великий Конфуций советовал начинать обучение именно с этой книги. Но неужели лишь ради гадательного искусства? Не скрывается ли в гексаграммах иного рода знание?

«Некитайская» часть истории «И цзина» началась с факта, весьма далекого от востоковедения и тем более столь специфического его раздела, как исследование древних текстов. В 1962 г. ученые Дж. Уотсон и Ф. Крик получают Нобелевскую премию за открытие ДНК — дезоксирибонуклеиновой кислоты, сделанное ими в 1953 г. Эти же ученые представляют научному миру структурную схему ДНК, молекулу которой упрощенно можно вообразить в виде двойной спирали. Две цепи спирали соединены между собой водородными связями, образуя так называемые комплементарные или дополнительные половины, соотносящиеся друг с другом как позитив и негатив — прямая аналогия с противоположными началами китайской философии инь и ян.

Именно в ДНК заложена способность организмов к самовоспроизводству, которая основана на репликации нуклеиновых кислот.

Труды Дж. Уотсона и Ф. Крика, и вместе с ними рентгеноструктурные исследования М. Уилкинса раскрыли структуру ДНК. Она представляет собой длинную цепь повторяющихся последовательностей: сахар — фосфат — сахар — фосфат и т. д.

Существуют четыре базовых элемента или основания: тимин (Т), аденин (А), цитозин (Ц) и гуанин (Г). В двойной спиральной структуре ДНК они пересекаются между собой, вступают в бинарную, т. е. двойную связь, причем каждый элемент имеет свою, жестко установленную пару. Так аденин всегда парен тимину, цитозин — гуанину, гуанин — цитозину, тимин — аденину. Таким образом, любая наследственная информация записана языком, содержащим лишь четыре буквы.