Сергей Бузиновский - Знак вопроса, 1995 № 03

По сути дела, если отбросить экзотические названия типа «Черная глотка» и «Лаковое море» (кстати, потом они окажутся весьма точными географическими указателями), то перед нами окажется достаточно точная географическая карта, описанная Хуэйшанем.

Долгое время рассказ странствующего монаха воспринимался не иначе как одна из легенд, на которые столь богата китайская мифология. На самом деле рассказ Хуэйшаня, который со своими пятью спутниками-буддистами побывал в каких-то далеких землях, почти математически точен. У нас есть расстояние и направление, куда отправилась эта экспедиция, есть описание земель и народа. Правда, несколько смущают «моря цвета молока», фонтаны, по вкусу напоминающие вино, огромные животные, страна, где живут одни женщины и приносят детей от собак, и множество других на первый взгляд чисто мифологических подробностей. Но наряду с этим мы встречаем и факты, безболезненно укладывающиеся в наше сознание, например, горы, весь год покрытые снегом, сама система управления государством, дымящиеся горы (явно вулканы) и немало иных чисто географических и этнических примет. А это уже может нам дать богатую пищу для размышлений.

Прежде всего у нас есть достаточно точное направление и расстояние — ок. 20 тыс. км к востоку от Китая. Мы «приплываем» на Американский континент. Может быть, здесь удастся обнаружить «моря цвета молока» и «Море лака»? Но тогда окажется, что именно китайцы открыли Америку более чем за тысячу лет до того, как каравеллы Колумба в 1492 г. пересекли Атлантику! Причем не только открыли, но и достаточно подробно описали какие-то земли на ее территории. Этот факт парадоксален также и тем, что существуют даже «научные» объяснения того, почему китайцы потенциально не могли открыть Америку! Например, в прекрасно написанной книге М. Тартаковского «Историософия» (М., 1993), лишь одним своим названием претендующей на глобальное осмысление логики исторического процесса, многое построено на рассуждениях о том, «почему же все-таки китайцы не смогли открыть Америку». Из этого даже делается вывод об особом типе восточного нелюбопытно-прагматичного сознания. А тут оказывается, что за тысячелетие до «официального» открытия Американского континента (а может, даже и значительно раньше, но об этом потом) там высадилась целая экспедиция, да к тому же религиозного толка. Экая незадача… Впрочем, факт посещения китайцами Америки следует еще доказать.

О том, что китайцы, вероятно, побывали в Америке, европейские ученые заговорили еще в XVIII в. Известный французский исследователь Жозеф де Гинь в 1761 г. опубликовал труд под весьма длинным названием «Исследования о плаваниях китайцев к американскому берегу и о некоторых народах, обнаруженных на восточной оконечности Азии», а в 1865 г. Густав д’Эшиталь выпустил труд, одно название которого говорило о его основной идее. «Исследования о буддийских истоках американской цивилизации». Он однозначно указывал, что многое в культуре майя и ацтеков проистекает от буддийской традиции, возможно, привезенной сюда китайцами!

Еще дальше в своих рассуждениях пошла Генриетта Мертц, написав весьма примечательную, хотя и не лишенную известной доли спекуляций книгу «Потускневшая тушь» (Pale ink), ссылаясь в этом названии на известную фразу Конфуция, утверждавшего, что «даже потускневшая тушь все же лучше, чем самая надежная память». Первое издание было опубликовано в 1953 г. и осталось практически незамеченным из-за своей явной абсурдности, как тогда казалось многим. Второе издание 1972 г. было намного точнее проработано в области фактов, снабжено подробными картами странствий китайцев по американскому континенту — и о парадоксе культурного родства китайцев и индейцев широко заговорили.

Прежде всего, что это за страна — Фусан, которая получила свое название от одноименных деревьев? Фусан (другое название — кунсан) — это древнее название полой шелковицы, которое можно встретить обычно в мифах. Дело в том, что в ряде древнейших легенд с полой шелковицей связано рождение первопредка, либо всего человечества, либо государства. Например, именно в полой шелковице был найден мудрый И Инь, который стал первым советником основателя первой китайской династии Инь.

Итак, скорее всего речь идет о шелковичном дереве, из которого действительно, как описывал Хуэйшань, можно делать и материю для одежд и бумагу. Правда, речь может идти и о каком-то аналоге шелковицы, точного названия которого не знал монах и плоды которого действительно были съедобны. Не вызывает сомнений и то, о каких съедобных зернышках или бобах говорится в тексте — речь идет, конечно, о кукурузе.

Еще один факт, что бросается в глаза — кратко, но достаточно точно описанные жилища. Круглый или конусообразной формы, с узким входом («подобен норе»), сделанные из глиняных брикетов — мы без труда узнаем в них типичные индейские строения.

Отправившись из Государства Женщин на запад мы действительно встречаем многое из описываемого, в том числе горы, озера и фонтаны. Далее идет пресловутое «Море Лака» (имеется ввиду китайский темный лак), то есть большое озеро с темными, непрозрачными водами. Это — озеро Лабрэ Тарпиц в Лос-Анджелесе, в которое если обмакнуть перо или кусочек меха, они действительно становятся темными.

Несколько сложнее обстоял вопрос с «морем, воды которого белы как молоко», но и в этом случае нашелся разумный ответ. По сути, это высохшие и когда-то соленые озера, болота, которые, как показали исследования, еще существовали во времена Хуэйшаня, т. е. 1500 лет назад.

Но как объяснить странный вид мужчин, что нижней своей частью подобны людям, а верхней — собакам? Здесь, действительно, мы сталкиваемся с какой-то мистикой. И все же Г. Мертц и здесь находит правдоподобное объяснение — это ритуальные маски, связанные с тотемными животными: «По моему мнению, это лишь показывает нам то, как большинство китайцев рассматривало эти головы и каким образом было способно, вернувшись в Китай, поведать об этом — ничего более того». Объяснение не лишено смысла — в любом этнографическом музее мы можем увидеть индейские ритуальные и тотемные маски собак, змей или вообще невероятных существ. По сути дела, своим описанием Хуэйшань говорит о том, что мужчины надевают на голову «собачьи головы», т. е. маски, подражая повадкам и даже звукам этих животных.

Но вот еще один вопрос: почему буддийские миссионеры называют то место, куда они приплыли, Государством Женщин? Не идет ли здесь речь о неких американских амазонках?

Кажется, исток представлений о Государстве Женщин лежит там же, где и предание об амазонках — женщинах-воительницах, принципиально лишивших себя общения с мужчинами. В этнологии существует понятие локальности брака — куда уходят жить супруги после вступления в брак. В случае жизни в доме женщины это носит название матрилокальности, мужчины — соответственно патрилокатьности (в основном у охотников). С этим же частично связано и то, по какой линии передается понятие рода (gendr). Род (не путать его с кланом или семьей!) всегда однолинеен и бывает матрилинейным, когда родство передастся по линии матери, и патрилинейным, когда мы принимаем фамилию отца. У европейских народов род обычно патрилинеен, это, в частности, выражается в том, что у нас отчество принимается по имени отца, а не матери.