Дж Гренвилл - История XX века. Люди. События. Факты

участников Северо-Атлантического альянса не будет размещаться ядерное оружие, а США сократят свои войска в Европе на две трети — то есть уменьшив их до 100 000 человек. Кроме того, натовские вооружения также подлежали сокращению до уровня, определенного Договором о со-кращении обычных вооружений, да и вообще НАТО больше не собиралось угрожать России. Хотя Россия не получила приглашения вступить в Северо-Атлантический союз, был образован Совет по вопросам парт-нерства России и НАТО. В недавние времена «холодной войны» трудно было даже представить себе подобный поворот событий. Общее течение мировых дел изменилось столь внезапно и непредсказуемо, что, несмотря на все попытки скрыть этот факт, НАТО желало подстраховаться против возможной в будущем новой вспышки агрессивности со стороны России. Кроме того, НАТО также стремилось развивать силы быстрого реагирования на случай выполнения ими специальных функций, как это было в Югославии.

Польша, с ее населением в 39 млн человек, является важнейшей из центрально-европейских стран. Как и в других бывших коммунистических странах политическое течение дел приобрело здесь неожиданный поворот. После выборов в сентябре 1993 года премьер-министром страны стал Александр Квасьневский, лидер Левого демократического альянса (реорганизованной Польской объединенной рабочей партии), вступившего в коалицию с Польской Крестьянской партией. В течение четырех лет своего нахождения у власти бывшие коммунисты хотя и не пытались проводить решительные экономические реформы, как это делала предшествовавшая им коалиция «Солидарности», но и не пытались повернуть их вспять, предпочитая политику селективного реформирования. Когда Квасьневский стал президентом, то взял себе в премьер-министры другого бывшего коммуниста — Влодзимижа Чимошевича. Но ни того, ни другого уже нельзя было упрекнуть в коммунизме — оба превратились в технократов, принявших в качестве руководства к действию не обанкротившуюся советскую модель, а советы Вашингтона. Роль правительства состояла в том, чтобы ограничить государственные расходы и, таким образом, освободить пространство для частных инвестиций. Благодаря такой политике и приливу иностранных капиталов, польская экономика стала расти самыми быстрыми темпами среди всех стран восточной и центральной Европы, хотя в 1996 году все еще сохранялась проблема высокой инфляции. Теперь подозрительность к рыночным реформам стала проявлять «Солидарность». Закрытие гданьской судоверфи, где в свое время и возник этот знаменитый профсоюз, стало жестоким ударом. Оппозиция была расколота на множество партий до тех пор, пока новый лидер «Солидарности» Мариан Кржаклевский не объединил ее в один электоральный блок. На парламентских выборах в сентябре 1997 года этот блок оказался самым крупным и завоевал 33,8 % голосов избирателей. Правящий Левый демократический альянс также увеличил свою поддержку до 27,1 % голосов, однако его союзник по коалиции — Крестьянская партия, члены которой мало что приобрели от рыночных реформ, потерпела жестокое поражение. Новая «Солидарность» возглавила парламентский блок, который включил в себя множество правых, антикоммунистических и даже религиозную партию, и образовала коалицию с либеральным Союзом Свободы. Кржаклевскому и назначенному в результате компромисса премьер-министру от данной коалиции придется приложить максимум усилий, чтобы сохранить правительство, составленное из представителей столь разнородных партий, имеющих разное видение польского пути реформ. Чешская республика имела наилучшие возможности для перехода к демократии и рыночной экономике.

887

Она была единственной из стран восточной и центральной Европы, которая еще до второй мировой войны представляла собой демократическую республику. Кроме того, чехи обладали умением работать и изобретательностью. Однако быстро проведенная программа приватизации государственной промышленности столкнулась здесь с теми же трудностями, что и в других странах посткоммунистической Европы. Приватизационные доли были скуплены инвестиционными фондами, которые, в свою очередь, были скуплены банками, многие из которых принадлежали государству. Либерализованная подобным образом экономика лишилась многих выгод рынка. Несмотря на финансовый кризис, правящая коалиция во главе с консервативным премьер-министром Вацлавом Клаусом, осталась у власти и после выборов в ноябре 1996 года, после чего постепенно начали появляться первые признаки экономического роста.

В середине 90-х годов Венгрия тоже переживала немалые трудности. Инфляция и безработица сохранялись на высоком уровне и, кроме того, обострились отношения со Словакией. Это произошло после того, как лидер Словакии Владимир Мечьяр предложил вынудить словацких венгров вернуться на свою историческую родину, а венгерским словакам в свою очередь репатриироваться в Словакию. Зато с другими своими соседями Венгрия установила хорошие отношения, и ей удалось избежать втягивания в балканский конфликт, раздиравший Югославию на части. Подобно Польше и Чехии, Венгрия тоже лелеяла надежды на то, что ее демократические реформы и экономический прогресс не только позволят ей стать полноценным членом НАТО, но со временем вступить и в Европейский Союз. В этом отношении перспективы Румынии, Болгарии, Албании и Словакии были далеко не столь радужны. Не доведенная до конца демократизация Словакии исключила ее из числа кандидатов на тесные партнерские отношения с Западом.

Албания в 1997 году оставалась крайне нестабильной и была спасена от полной анархии лишь итальянскими миротворческими силами, которые сумели организовать там выборы. Румыния с ее запасами нефти и плодородных земель, продолжала управляться экс-коммунистами, которые вплотную подвели страну к банкротству. Они были свергнуты лишь после президентских выборов в ноябре 1996 года, благодаря избранию Эмила Константинеску. После этого Румыния обратила свои взоры на Запад и с помощью Международного Валютного Фонда начала болезненные реформы на пути в рыночную экономику.

Россия тоже хотела бы стать членом Европейского Союза, однако это дело далекого будущего. Терпение и фатализм, с которыми россияне выносили казавшиеся бесконечными годы реформ и понижение уровня жиз-ни—и все это при отсутствии серьезных беспорядков (возникавшие конфликты имели национально-этнические причины) — являются удивительным примером их стоицизма. Впрочем, им не привыкать искать утешения в водке. Здравоохранение не имеет средств справиться с болезнями «бедных» — например такими, как алкоголизм или туберкулез. Российский курс реформ оказался на редкость странным и непоследовательным, когда делались два шага вперед и тут же один шаг назад, или, в другой раз, наоборот — один шаг вперед и два назад. Президент Ельцин со своими непостоянными и непредсказуемыми появлениями на публике стал своеобразным символом непоследовательности проводимой политики. При этом Россия уже совершила необратимый рывок, порвав с коммунистическим прошлым, хотя ее переход в рыночный капитализм еще далек от своего завершения, тем более что он постоянно сопровождается стрельбой. Благодаря тщательно скрываемым от избирателей неладам с сердцем, Ельцин в июне 1996 года был переизбран на второй срок, еще на какое-то время лишив страну политической и экономической стабильности. После операции аорто-коронарного шунтирования он пошел было на поправку, но в 1997 году его резко ухудшившееся состояние здоровья снова стало фактором напряженности и неопределенности. Новый толчок экономическим реформам придало появление в правительстве двух первых вице-премьеров — Анатолия Чубайса и Бориса Немцова.