Альманах «Знак вопроса» - ЗНАК ВОПРОСА 1994 № 01-02

Возвращаясь снова к голограмме, видим, что между ее основными чертами и характеристиками памяти живых существ действительно много общего. В частности, и то, что огромная емкость памяти человека, ориентировочно оцениваемая в среднем в 10 14—10 15бит информации, наиболее логично может быть объяснено с позиций голографии.

С учетом всех этих фактов, не такими уж абстрактными кажутся гипотезы тех ученых, в частности американца К. Прибрама (1975) и финна Т. Кохонена (1980), которые полагают, что формирование следов впечатлений в структурах центральной нервной системы осуществляется по принципу регистрации голограмм. Вот что, например, по этому поводу писал Т. Кохонен в своей книге «Ассоциативная память»: «В последние годы было собрано много экспериментальных данных, указывающих на то, что биологическая память основана на распределенном хранении информации. В распределенной памяти каждый запоминающий элемент или участок запоминающей среды содержит следы многих образов. Иными словами, имеет место пространственное наложение образов в памяти. С другой стороны, каждый элемент записываемой информации распределяется по большой области запоминающей среды. Для того чтобы информация одного элемента не терялась в памяти в результате смешивания с информацией других элементов, необходимо, чтобы преобразования информации в процессе записи не затрагивали связи между элементами. Так, в голографической памяти преобразования элементов при записи осуществляется в результате оптической дифракции когерентных волн…»

Подводя итог сказанному, хотелось бы подчеркнуть, что о каком бы материальном субстрате памяти не шла речь, будь это электрические сигналы нейронов, биохимические процессы или структурные перестройки нервной ткани, о каких бы принципах кодирования поступающих в мозг сведений, включая и голографические, мы не говорили, основное внимание при этом мы уделяли пространственным характеристикам Мнемозины. Однако этим ее особенности не исчерпываются. Для более полного понимания функционирования механизмов памяти необходимо иметь представление и о временном ее портрете. Следующая беседа посвящена именно этой теме.

Не менее трех с половиной миллионов лет назад, в ходе длительной эволюции, на земле появились «люди умелые». Обладая уже достаточно развитой памятью, они в состоянии были изготовлять орудия для труда и охоты, различные предметы обихода, подсобные средства. Процесс их первобытного творчества совершенствовал свойства памяти, что, в свою очередь, служило основой для развития интеллекта человека.

Прошел еще не один миллион лет, прежде чем «человек умелый» превратился в «человека разумного», нашего далекою предка. Его память до изобретения письменности, а также в период, когда книги не нашли еще широкого распространения в мире, была развита настолько сильно, что до сих пор вызывает удивление.

Например, в Индии священные книги, объем которых достигал многих сотен страниц, изустно передавались из поколения в поколение в течение веков. Само собой понятно, что такими живыми библиотеками не могли быть все желающие. Для этих целей отбирались соответствующие люди, которые различными упражнениями и тренировками подготавливали свою память.

Шло время. Совершенствовались письменность, техника. Начали создаваться университеты. Обучение людей по книгам стало вытеснять прежнюю изустную систему передачи знаний. Стремящиеся к получению образования люди приобрели, таким образом, возможность самостоятельно по книгам изучать суть того или иного явления, и, как следствие, уменьшились нагрузки на память и возросло значение аналитической познавательной деятельности рассудка. Уже не нужно было запоминать многие страницы текста, достаточно было взять книгу, где напечатан тот или иной материал, и проштудировать ее.

Существуют разные мнения о том, что именно должно храниться в запасах нашей памяти. Согласно одному, чем богаче эти запасы, тем лучше. Согласно другому мнению… Здесь к месту вспомнить об одном разговоре, который якобы произошел между Эйнштейном и Эдисоном. Эдисон, между прочим, будто бы упомянул о том, как трудно ему найти хорошего ассистента. У Эйнштейна, естественно, возник вопрос, какими же знаниями должен обладать ассистент, чтобы удовлетворить требованиям великого изобретателя. Эдисон тут же перечислил все, что должен твердо помнить его помощник. В перечень входили формулировки различных законов природы, удельных сопротивлений металлов, расстояния между крупными городами, ширина больших рек и т. д. В ответ Эйнштейн заявил, что, к сожалению, и он не может стать хорошим помощником Эдисона, так как ничего не помнит из того, что было перечислено. Да это и не нужно помнить, добавил Эйнштейн. Все это легко можно найти в соответствующих справочниках, энциклопедиях и руководствах. В полушутливом ответе ученого заключен важнейший смысл. Разнообразие функций мозга ни в коем случае не дает нам права заставлять его выполнять не главную, а второстепенную работу. В самом деле, если письменность и книгопечатание были изобретены для облегчения творческой деятельности человека, так пусть они и служат этому своему назначению. Зачем же подменять их функции и отягощать нашу память тем, что нетрудно отыскать в книгохранилище и библиотеке?

Однако нельзя представлять себе, что в настоящее время нет людей с феноменальной памятью. Конечно же, они есть, хотя их значительно меньше, чем было в прошлом.

В подтверждение сказанному приведем только одно наблюдение, сделанное европейцами-путешественниками в одном из государств Африки. В их присутствии был проведен достаточно необычный эксперимент. Отобрали пятьдесят овец, которые казались белому человеку совершенно одинаковыми; тайно пронумеровали их, после чего пастуху-негру разрешили осмотреть каждое животное. Затем меченых овец запустили в большое стадо, в котором они перемешались так, что практически невозможно было найти ни одной из них. Далее негру предложили выпустить стадо из загона, разделив предварительно его на две части: на «знакомых» овец, которых он осматривал, и на «чужих». Пастух не имел никакого представления о том, что овцы помечены. Но каково же было удивление наблюдателей, когда все пятьдесят овец были выделены из громадного количества одинаковых животных.

Человеку, не знакомому с законами функционирования памяти, подобное кажется непонятным и загадочным. Так же всегда удивляют выступления на эстраде мнемонистов — людей, владеющих приемами быстрого запоминания. Но таинственного ничего в этом нет. Чаще всего в основе таких феноменальных форм памяти лежит явление эйдетизма, т. е. образного запоминания. Мозг эйдетика, человека, у которого в наибольшей степени развита образная память, как фотоаппарат, запечатлевает все происходящее вокруг или, как магнитофон, записывает все звуки. Вот что говорил Ч. Диккенс словами героя романа «Большие надежды» о проявлении у него эйдетической формы памяти: «…слова не оставались для меня словами, а порождали зримые образы… Чувства мои были так обострены, что стоило мне подумать о каком-нибудь месте или человеке, как я уже видел и человека и место. Невозможно выразить, до какой степени четкими были эти образы».