Альманах «Знак вопроса» - ЗНАК ВОПРОСА 1994 № 04

Так что вопреки первому впечатлению надежных географических ориентиров у нас мало. Собственно говоря, полного доверия заслуживает только один: Брынские (Брянские) леса, без дальнейшей конкретизации места. Но и этого, как мы сейчас увидим, достаточно, чтобы сделать кое-какие выводы об исторической сущности Соловья-разбойника.

Брынские леса — это часть обширной территории, которую в период формирования древнерусской государственности населяло племя вятичей. Географическое положение земли вятичей предписывало ей стать связующим звеном между «центром» и северо-восточными «окраинами» нарождающегося государства. Однако в реальной жизни долгое время было иначе. Наш видный историк В. О. Ключевский отмечал: «До половины XII в. не заметно прямого сообщения Киевской Руси с отдаленным Ростово-Суздальским краем…Когда ростовскому или муромскому князю приходилось ездить на юг в Киев, он ехал не прямой дорогой, а делал длинный объезд в сторону». Путь обычно лежал через верховья Волги и Смоленск.

Почему же княжеские дружины так старательно огибали владения вятичей? Вряд ли причиной были только труднопроходимые дебри и болота. Ведь для купеческих караванов земля вятичей и в те годы была «проницаема». Через нее уже с IX века проходил торговый путь, связывавший Киев с Волжским Булгаром. Поднявшись вверх по Десне, купцы волоком переправляли свой груз в верховья Оки, а по ней попадали в Волгу. Но то что удавалось мирным торговцам, очень нелегко было осуществить людям, приходившим сюда с другими намерениями…

Исследователи давно обратили внимание на красноречивую фразу в «Поучении» Владимира Мономаха. Перечень своих походов он начинает так: «Первое, к Ростову идох, сквозе вятичи, посла мя отець…» (Князь был в ту пору еще отроком.) Читатель сразу чувствует, что слова «сквозь вятичи» — не просто уточнение маршрута; Мономах и на склоне лет был горд тем, что к Ростову он тогда шел не окольным, а прямым путем. Аналогичный оборот мы встречаем в тексте «Поучения» еще дважды, и каждый раз он несет в себе недвусмысленную эмоциональную нагрузку. «И пройдох сквозе половечьекыи вой (половецких воинов), бьяся, до Переяславля…» — сообщает князь в одном случае. Вспоминая другой яркий эпизод своей жизни, он рассказывает, как с небольшой дружиной «и с детми и с женами» ехал «сквозе полкы половьчекие», а половцы «облизахутся на нас акы волци», но не посмели напасть, и русичи «неврежени» добрались до места назначения. О препятствиях, которые чинились во время его- первого похода в земле вятичей, Владимир Мономах даже не находит нужным говорить, очевидно, полагая, что не только его современникам, но и потомкам, которым адресовано «Поучение», и без того понятно, чего это стоит — проехать «сквозь вятичей»…

Действительно, вятичи дольше и упорнее других восточнославянских племен сохраняли свою обособленность, сопротивляясь властным притязаниям киевских князей. В 966 году князь Святослав, как сообщает летопись, «вятичи победи… и дань на них вѣзложи». Но зависимость от Киева вятичи терпели недолго. В 981 году сыну Святослава Владимиру опять пришлось облагать их данью с помощью вооруженной силы. Уже через год вятичи восстали. Владимир Святославич снова отправляется в поход против них, снова их побеждает, но и эта победа не была окончательной. Еще два раза довелось воевать с вятичами Владимиру Мономаху.

По-видимому, именно ему принадлежит большая, если не решающая, заслуга в том, что сопротивление вятичей было в конце концов сломлено и их земля стала «проходимой». Как считает археолог Т. Н. Никольская, благодаря походам Мономаха была проложена дорога из Киева в Ростов, шедшая через Карачев, Москву и другие поселения вятичей. Вскоре установилась и дорога в северо-восточном направлении, почти совпадающая с былинным маршрутом Ильи Муромца. Свидетельством ее появления служит такой факт. В середине XII века обособляется и возвышается Рязанское княжество. «Перемены объясняются, очевидно, тем, что к этому времени, — пишет Т. Н. Никольская, — были проложены пути в Рязань через вятичские леса, что приблизило ее к южным русским центрам. Именно к этому времени (середина XII в.) относится строительство оборонительных сооружений вокруг города и интенсивное строительство на Южном городище».

Заметьте, что датировка начала регулярных поездок «сквозь вятичей», опирающаяся на археологические данные, полностью согласуется с той, которую сделал В. О. Ключевский на основе летописных известий. С середины XII века никаких сведений о движении окольными путями уже нет. Юрий Долгорукий, воевавший в 1149–1154 годах с князем Изяславом, водил свои полки из Ростова на Киев прямиком. Митрополит Кирилл в 1250 году ехал из Киева в Суздаль через Чернигов и Рязань. В 1299 году митрополит Максим, по словам летописи, «иде из Киева к Брянску, а от Брянска иде в Суздальскую землю». Дорога через землю вятичей функционировала теперь нормально.

Все подталкивает к мысли, что в сюжете о первом подвиге Ильи Муромца отразилась борьба за прокладывание этой дороги. В пользу такого вывода, помимо географических совпадений, говорит все та же хронология. Заманчиво подключить к анализу еще одну датировку, на сей раз имеющую прямое отношение к былине. Историчность Ильи Муромца до сих пор надежно не доказана, однако киевопечерский монах Афанасий Кальнофойский писал в 1638 году, что Илья жил за 450 лет до этого, то есть, получается, «около 1188 года». Характер сообщения не покажется странным, если считать, что зафиксированной осталась только дата кончины воителя, которую и имел в виду Афанасий. Таким образом, молодые годы Ильи пришлись бы на середину XII века.

Верны эти сведения или нет, но по другим источникам можно заключить, что слава об Илье Муромце, устные произведения о нем стали широко распространяться именно в XII веке. Последнее обстоятельство для нас даже важнее. Наивно ведь предполагать, будто Илья Муромец на самом деле очистил ту «дорожку прямоезжую». В былине мы имеем народно-поэтическое видение событий, которое заведомо отлично от реального их хода. Многолетние и многоразовые усилия по налаживанию пути «сквозь вятичей» эпос представил как однократное деяние, все заслуги, по законам жанра, приписаны богатырю из народа, да и вообще инициатива тут, как уверяет былина, принадлежала не «центру», а «провинции». Так что стать главным действующим лицом тех событий Илья мог лишь в народной фантазии. Но предпосылки к зарождению этой выдумки, в том числе хронологические, имелись. Поскольку фольклорная биография Ильи Муромца начинала складываться именно в то время, когда все препоны на пути через леса вятичей были наконец-то ликвидированы, это достижение оказывалось благодатным материалом для создания былины о первом подвиге богатыря, которому для поступления на службу к киевскому князю как раз требовалось проехать теми лесами…