Ричард Грегори - Глаз и мозг. Психология зрительного восприятия

Шуточный рис. 1, 2 иллюстрирует это. Разве это набор бессмысленных линий? Нет, это прачка со своим ведром. Теперь взгляните еще раз: линии намечают контуры вещей.

Рис. 1, 2. Юмористический рисунок: что это такое? Когда мы видим здесь реальную фигуру, а не просто бессмысленные линии, рисунок неожиданно воспринимается как нечто цельное — это предмет, а не набор линий.

Зрительное восприятие вовлекает многочисленные источники информации помимо тех, которые воспринимаются глазом, когда мы смотрим на объект. В процесс восприятия, как правило, включаются и знания об объекте, полученные из прошлого опыта, а этот опыт не ограничен зрением, но предполагает и другие ощущения: осязательные, вкусовые, обонятельные, слуховые, а возможно, также температурные и болевые. Вещи— это больше, чем набор стимуляций; они имеют прошлое и будущее; когда мы знаем прошлое предмета и можем предсказать его будущее, восприятие предмета выходит за пределы опыта и становится воплощением знания и ожидания, без которых жизнь даже в простой форме невозможна.

Хотя нас интересует наше восприятие мира вещей, важно рассмотреть сенсорные процессы, лежащие в основе ощущений, — каковы они, как они протекают и что вызывает их нарушение. Мы будем в состоянии понять, как мы воспринимаем мир, только если постигнем процессы, лежащие в их основе.

Существует много так называемых «двусмысленных рисунков», которые наглядно иллюстрируют, как один и тот же набор стимуляций глаза является источником различных по содержанию восприятий и как восприятие объекта выходит за пределы ощущений. Большинство распространенных двусмысленных рисунков можно подразделить на две категории: рисунки, которые попеременно воспринимаются то как фигура, то как фон, и рисунки, которые спонтанно воспринимаются различными по глубине. Рис. 1, 3 относится к первой категории фигура — фон: иногда черные части рисунка воспринимаются как два профиля, а белая часть — как нейтральный фон; в другой раз черные части — несущественны и служат фоном, а белая воспринимается как главное, и мы видим изображение вазы.

Рис. 1, 3. Восприятие этого рисунка спонтанно изменяется. Мы видим здесь то два профиля, то — белую вазу, ограниченную не имеющим значения темным фоном. Перцептивное «решение», что является фигурой (или объектом), а что — фоном, сходно с инженерным различением между «сигналом» и «шумом». Это основная проблема для любой системы, имеющей дело с информацией.

Хорошо известный куб Неккера (рис. 1, 4) представляет собой рисунок, изменяющийся по глубине. Иногда поверхность куба, отмеченная кружком, кажется расположенной спереди, иногда — сзади; она внезапно переходит из одного положения в другое.

Рис. 1, 4. Этот рисунок меняется по глубине: передняя плоскость куба, отмеченная небольшим кружком, иногда кажется расположенной спереди, иногда сзади. Можно считать, что подобное чередование восприятия глубины представляет собой смену перцептивных «гипотез». Зрительная система принимает то одну, то другую гипотезу, никогда не останавливаясь ни на одном решении. Этот процесс происходит и при обычном восприятии, но тогда, как правило, существует единственное однозначное решение.

Восприятие не определяется просто совокупностью стимулов, скорее это динамический поиск наилучшей интерпретации имеющихся данных. Такими данными является сенсорная информация, а также знание других особенностей предмета. Трудно ответить на вопрос о том, насколько опыт влияет на восприятие, в какой мере мы должны учиться видеть; это и есть тот вопрос, который будет интересовать нас в этой книге. Кажется очевидным, что восприятие выходит за пределы непосредственно данных нам ощущений: показания органов чувств оцениваются нами с разных точек зрения, и обычно мы находим наилучшую оценку и видим вещи более или менее правильно. Однако ощущения не дают нам картину мира непосредственным образом, скорее, они снабжают нас данными для проверки гипотез о том, что находится перед нами. Действительно, мы можем сказать, что воспринятый объект — это возникающая у нас гипотеза, проверенная с помощью сенсорных данных. Куб Неккера — это набор линий, который не содержит ответа на вопрос, какая из двух альтернативных гипотез верна; система восприятия придерживается сначала одной, а затем другой гипотезы и никогда не может прийти к решению, так как однозначного ответа нет. Иногда глаз и мозг приходят к неверному выводу, и тогда мы страдаем галлюцинациями и иллюзиями. Когда принятая гипотеза ведет к ошибочному восприятию, мы заблуждаемся так же, как мы заблуждаемся в науке, когда видим мир искаженным ложной теорией. Восприятие и мышление не существуют независимо друг от друга. Фраза «я вижу то, что я понимаю» — это не детский каламбур, она указывает на связь, которая действительно существует.

Чтобы видеть, нам нужен свет. Это положение может показаться слишком очевидным, чтобы заслуживать упоминания, однако оно не всегда было столь банальным. Платон думал, что зрительное восприятие существует не потому, что свет проникает в глаз, а потому, что частицы, исходящие из глаз, обволакивают окружающие предметы. Трудно представить себе теперь, почему Платон не попытался разрешить проблему с помощью простых экспериментов. Хотя для философов вопрос о том, каким образом мы видим, всегда был излюбленной темой размышлений и теоретических построений, только за последнее столетие эта проблема стала предметом систематических исследований; это довольно странно, поскольку все научные наблюдения зависят от показаний человеческих органов чувств и главным образом от зрения.

В течение последних 300 лет существовали две соперничавшие теории относительно природы света. Исаак Ньютон (1642–1727) считал, что свет — это поток частиц, в то время как Христиан Гюйгенс (1629–1695) утверждал, что свет представляет собой, по всей видимости, колебание небольших эластичных сферических образований, соприкасающихся друг с другом и перемещающихся во всепроникающей среде — эфире . Любое возмущение этой среды, как он считал, будет распространяться во всех направлениях в виде волны, а эта волна и есть свет.

Полемика относительно природы света — одна из наиболее впечатляющих и интересных в истории науки. Основным вопросом на ранних стадиях дискуссии был вопрос о том, распространяется ли свет с определенной скоростью или он достигает цели мгновенно. Ответ на этот вопрос был получен совершенно неожиданно датским астрономом Рёмером (1644–1710). Он изучал затмение четырех ярких спутников, вращающихся вокруг Юпитера, и обнаружил, что периоды между затмениями нерегулярны и зависят от расстояния между Юпитером и Землей.