Марсель Мосс - Общества. Обмен. Личность. Труды по социальной антропологии

Но, с другой стороны, с обеих точек зрения эти драгоценные вещи выпол няют те же функции, что деньги в наших обществах, и, следовательно, могут удостоиться включения в ту же категорию по крайней мере. Они обладают покупательной способностью, и эта способность исчисляется. За такую-то американскую «медь» причитается плата в столько-то одеял, такому-то

Их надевают в торжественных случаях женщины [551] [552], в виде исключения — мужчины, например чтобы отогнать беду1 w. Но обычно и ожерелья, и браслеты накапливают как сокровища. Их держат, чтобы

ваигу’а соответствует столько-то корзин ямса. Идея числа там присутствует даже тогда, когда это число устанавливается иначе, чем авторитетом госу дарства, и варьирует в ряде кул и потлачей. Более того, эта покупательная способность по-настоящему освобождает от обязательств. Даже если она признана только между определенными индивидами, кланами и племенами и только между союзниками, она носит не менее публичный, официальный, фиксированный характер. Брудо, друг Малиновского, как и он, долго жив ший на островах Тробриан, платил ловцам жемчуга вашу 1 а, так же как и ев ропейскими деньгами или товарами по твердому курсу. Переход от одной системы к другой осуществлялся легко, стало быть, был возможен. Армс тронг по поводу денег острова Росссл, расположенного но соседству с Тро- брианскими островами, даст очень четкие указания и настаивает на той же ошибке (если есть ошибка), что и мы (см. Armstrong . A unique monetary system . Economic Journal , 1924).

На наш взгляд, человечество долго действовало на ощупь. Вначале, на первой фазе, оно обнаружило, что некоторые веши, почти все магические и драгоценные, не разрушались в результате использования, и наделило их покупательной способностью ( см .: Mauss. Origines de la notion de Monnaie. Anthropologie, 1914. Proc. verb, de PI. F. A.). (В этой работе мы обнаружили лишь древний характер происхождения денег.) Далее, на второй фазе, после того как удалось заставить циркулировать эти вещи в племени и за его преде лами, человечество обнаружило, что эти инструменты покупки могут слу жить средством исчисления и циркуляции богатств. Это стадия, которую мы сейчас описываем. И только начиная с этой стадии в семитских обществах в достаточно древнюю эпоху, а в других местах, вероятно, в не очень отдален ные времена изобрели третью фазу — средство оторвать эти драгоценные вещи от групп и людей, сделать их постоянным инструментом измерения стоимости, прямо-таки всеобщей, если не рациональной мерой — в ожидании лучшей. Стало быть, на наш взгляд, существовала форма денег, которая пред шествовала нашим формам, не считая тех, которые относятся к предметам обихода (например, медные и железные пластинки, слитки и т. д. в Африке и в Азии), и не считая скот в европейском древнем обществе и в современных обществах Африки (по поводу скота см. далее, примеч. 366).

Приносим извинения за то, что были вынуждены затронуть столь обшир ный вопрос. Но он слишком тесно связан с нашим предметом, поэтому необ ходимо было его прояснить.

наслаждаться их обладанием. Изготовление украшений, добыча и ювелирная обработка раковин, торговля этими двумя объектами обмена и престижа вместе с другими, более светскими и заурядными видами торговли являются источником богатств тробрианцев.

Согласно Малиновскому, эти ваигу’а охвачены чем-то вроде циркулярного движения: мвали, браслеты, постоянно передаются с запада на восток, а сулава всегда путешествуют с востока на запад [553].

Эти два противоположно направленные движения совершаются между всеми островами Тробриан, Д’Антркасто, Амфлетт и отдельными островами Вудларк, Маршалл Беннетт, Тюбе-тюбе и, наконец, крайним юго-востоком побережья Новой Гвинеи, откуда идут грубо обработанные браслеты. Там эта торговля встречается с большими экспедициями того же рода, идущими от Новой Гвинеи (южная часть островов Массим) [554], которые описывает Селигман.

В принципе циркуляция этих знаков богатства беспрерывна и неотвратима. Их нельзя ни хранить слишком долго, ни медлить или скупиться [555]при избавлении от них, нельзя преподносить их никому иному, кроме как определенным партнерам в определенном направлении: «браслетное направление» — «ожерельное направление» [556]. Должно и можно хранить их от одной пулы к другой, и вся община гордится ваигу’а, которые получил кто-нибудь из ее вождей. Бывают даже такие случаи, как подготовка погребальных торжеств, больших с’ou, во время которой дозволено все время получать и ничего не возвращать [557]. Но это только для того, чтобы устроитель все вернул, все израсходовал во время самого торжества. Стало быть, полученный подарок становится собственностью. Но это собственность особого рода. Можно сказать, что она причастна к разнообразным правовым принципам, которые мы, люди нового времени, тщательно отделили друг от друга. Это собственность и владение, залог и аренда, вещь продаваемая и покупаемая и в то же время сданная на хранение, подлежащая передаче и фидеикомиссу*, так как она дается вам лишь при условии ее использования для другого или для передачи ее третьему, «отдаленному партнеру», мури-муриш. Таков экономический, юридический и моральный комплекс, подлинный тип, который Малиновский сумел открыть, определить, наблюдать и описать.

Этот институт имеет также свою мифологическую, религиозную и магическую сторону. Ваигу'а — это не просто индифферентные предметы, не просто монеты. Все они, по крайней мере наиболее дорогие и желанные (и другие объекты обладают таким же престижем) [558] [559], имеют имя [560], личность, историю; с ними случаются даже любовные приключения. Дело доходит до того, что некоторые индивиды даже заимствуют их имена. Нельзя сказать, чтобы в действительности они были объектом некоего культа, так как тробри- анцы — позитивисты в своем роде. Но нельзя не признать важность и священность природы этих предметов. Обладание ими «само по себе веселит, ободряет, утешает» [561] [562]. Собственники ощупывают их и смотрят на них часами. Простой контакт способен передать их свойства1"10. Ваигу'а кладут на лоб, на грудь умирающего, ими трут его живот, их заставляют плясать перед его носом. Они составляют его последнюю поддержку.

Но более того. Сам договор ощущается в этой природе ваигу’а. Не только браслеты и ожерелья, но даже любое имущество, украшения, оружие — все, что принадлежит партнеру, настолько оживлено чувством, если не собственной душой, что они сами принимают участие в договоре [563]. Прекрасная формула заклинания, формула «завораживания двустворчатой раковиной» [564], будучи произнесенной, служит тому, чтобы приворожить, привлечь [565]к «кандидату в партнеры» вещи, которые ему надлежит просить и получать: