Книга, обманувшая мир

Между прочим, до сих пор распускаются «проверенные» байки о том, что Сталин как Верховный Главнокомандующий не принимал никаких мер для помощи армии Власова, попавшей в сложное положение, и что якобы сам Сталин виноват в том, что Власов ушёл от него к Гитлеру. Маршал A. Василевский в опровержение таких домыслов писал в своих мемуарах: «Власов, не обладавший многими необходимыми качествами командира и будучи на деле нерешительным и трусоватым по природе, был совершенно пассивен. Угрожающее положение, в котором оказалась его армия, деморализовало его до конца, и он не сделал попытки вывести свои войска быстро и скрытно… Об этом свидетельствует целый ряд директив ВГК, которые я лично писал под диктовку Сталина. Власов присоединился к врагу, хотя значительная часть его армии сумела прорваться сквозь немецкие войска и спастись» [40] Василевский А. М. Дело всей жизни. М., 1989. .

Общеизвестно, что если офицер или даже солдат давал присягу Родине и изменил ей, то это всегда измена, предательство. Здесь обсуждать нечего, тем более, когда речь идёт о генерале. На этот счёт некоторые авторы приводят примеры, когда офицеры царской армии во время Октябрьской революции перешли на сторону большевиков, доросли в СССР до маршалов, и им «почему-то» не ставили это в вину. Ответим просто: офицеры, дававшие присягу царю, с его отречением от престола были освобождены от этой присяги.

Можно согласиться с тем, что среди тех советских военно-пленных, кто переходил на сторону генерала Власова, было много людей, искренне заблуждавшихся и поддавшихся иллюзиям. Но попытка реабилитации власовского движения, предпринятая Солженицыным, — это совсем другое. Именно Солженицын запустил в умы читателей ядовитую мысль: «Не власовцы изменили Родине, а Родина трижды изменила им». Не знаю, когда впервые писателя осенила эта мысль. Если бы он высказал нечто подобное, находясь на фронте в 1945 г., — его жизненная участь была бы совсем иной… Но она высказана много позднее, в тайном «Архипелаге ГУЛАГ», который писался для Запада, для западного общественного мнения. В связи с этим можно сделать вполне однозначный вывод: оправдывая власовцев, Солженицын стремился к тому, чтобы оправдать и обелить свою антисоветскую позицию, занятую в период холодной войны. Дескать, не он изменил Родине, а она, вся советская страна, изменила ему, выдающемуся и непонятому «гению», «истинному патриоту». В этом смысле он вполне уравнял себя с генералом Власовым, который тоже называл себя «истинным патриотом».

Помнится, одна из статей, направленных против Солженицына, когда он опубликовал на Западе свой «Архипелаг», называлась «Литературный власовец». Очень точно, по-моему. Хотя такая оценка тогда, в 1970-е гг., кому-то казалась слишком резкой и несправедливой, на мой взгляд, она была вполне объективной. Это особенно видно теперь, когда отчетливо прояснилась вся «историческая роль» Солженицына в нашем противостоянии Западу. Нельзя не согласиться с тезисом о том, что никто из писателей советской эпохи не нанес столь огромного ущерба репутации СССР и вреда России, как Солженицын. Весь мир читал его «Архипелаг ГУЛАГ», где наша страна представлялась одним большим лагерем. И многие верили в это, потому что думали: русский писатель, лауреат Нобелевской премии, пишет только правду. Но истинная цена этой «правды» или, по-русски, запудривания мозгов ныне ясна и понятна всем.

Вообще, я считаю, что оценка личности и творчества Солженицына в советское время «работала» в целом правильно, и её нужно воссоздать. Только так можно вернуть людям здравое понимание родной истории и особенно — святой для нас истории Великой Отечественной войны.

Бушин Владимир Сергеевич (р. 1924) — писатель и публицист, участник Великой Отечественной войны, автор многочисленных статьей, памфлетов и книг с острой критикой личности и деятельности А. И. Солженицына, которого автор знал лично и по переписке. Первое произведение В. С. Бушина на эту тему — статья «Мастер полуправды» (журнал «Молодая гвардия», 1992, № 1–2). Книги— «Гений первого плевка» (М.: Алгоритм, 2005), «Неизвестный Солженицын» (М.: Алгоритм, 2006, 2010) и другие. Саркастический тон В. С. Бушина имеет объективные основания: он один из немногих читателей в России, кто прочел все произведения Солженицына очень внимательно, с карандашом в руках. В настоящей публикации представлен сводный материал из публикаций автора, касающийся непосредственно «Архипелага ГУЛАГ» и его новейших переизданий, включая сокращенное издание для школ, подготовленное вдовой писателя Н. Д. Солженицыной.

В свое время, больше двадцати лет назад, мною была высказана мысль: «Архипелаг ГУЛАГ» А. И. Солженицына — это доказательство того, что лучшие сорта лжи фабрикуются из полуправды», (',охраняя верность этой мысли, теперь хочу лишь уточнить: процент правды в его «главной книге» гораздо ниже. Подсчитать точно, каков этот процент, наверное, сложно, но надеюсь, что современные или будущие читатели, вооруженные кибернетическими методами, когда-нибудь внесут здесь полную ясность. У меня же в результате многолетних штудий постоянно копился и обновлялся материал, который сам просился на бумагу.

Важное значение тут имели мои зарубежные поездки, в частности поездка в ФРГ и посещение там Международной книжной ярмарки во Франкфурте-на-Майне в октябре 1979 г. На этой ярмарке и около нее тема Солженицына была представлена роскошнейшим образом. Да и не только на ярмарке. Первое, что мне подавали в книжных магазинах Франкфурта, Мюнхена, Майнца, Кельна, Бонна, Аугсбурга и Вупперталя, когда я спрашивал о русской литературе, был «Архипелаг ГУЛАГ», а уж потом следовали Толстой, Достоевский, Горький. Так был раздут ажиотаж вокруг имени нового русского «мессии». Теперь, да и тогда, было понятно, что этот ажиотаж — искусственно раздутый, что он вызван холодной войной, где книга Солженицына использовалась как главный козырь против нашей страны.

Писатель всегда уверял, что все написанное им, а в особенности, конечно, «Архипелаг ГУЛАГ», — это абсолютно неуязвимая высочайшая правда. По его словам, Ассоциация американских издателей еще до появления «Архипелага» в США предложила тогда широко опубликовать в Соединенных Штатах любые опровергающие материалы. «Тщетное великодушие! — гордо восклицал Солженицын в брошюре «Сквозь чад». — Кроме бледной статьи Бондарева в “Нью-Йорк Таймс" [41] Имеется в виду статья Ю. Бондарева, перепечатываемая в нашем сборнике. — Прим. ред. да захлебной ругани АПНовских комментаторов, ничего не родили тотчас». И дальше с чувством еще большего торжества: «Но вот отменно: они ничего не родили в опровержение и до сих пор, за пять лет. Пропагандистский аппарат оказался перед “Архипелагом” в полном параличе: ни в чем не мог его ни поправить, ни оспорить… Потому что ответить — нечего». И, наконец, уж вовсе упоенно: «За четырнадцать лет моих публикаций… не смогли ответить мне никакими аргументами или фактами, потому что ни мыслей, ни аргументов у них нет» {27} 27 Без комментария .