Кевин Бэйлз - Одноразовые люди. Новое рабство в глобальной экономике

В итоге девушки становятся готовыми рабами, верными и послушными. Когда я встретил Шири, она как раз пересекла эту невидимую линию между желанием сопротивляться и покорностью. Всего лишь пятнадцатилетняя, она смирилась с жизнью проститутки. Она объяснила, что это ее судьба, ее карма, и каждый день она молится Будде, чтобы он послал ей силы принять происходящее. В прошлом она пыталась освободиться, теперь она мечтает о том, чтобы заработать достаточно денег на постройку дома в своей деревне. Ее гнев и негодование ушли, и она добровольно идет навстречу желаниям сутенера, гордясь своей привлекательной внешностью и более высокой ценой. Ее сопротивление сломлено, теперь ее выпускают из публичного дома, чтобы она могла сходить в храм. В своем господстве над Шири ее сутенер имеет мощного союзника — ее мать. Мать Шири останавливалась во «Всегда процветающем» публичном доме на несколько дней, когда мы были там. Она приехала из деревни по просьбе сутенера, потому что Шири нужно было делать операцию. (Шири не сказала нам, какую именно операцию она делала, но сообщила, что это стоило 10 000 батов.) Сутенер опасался, что когда Шири будет поправляться, она может начать думать об освобождении. Ее мать помогла осуществить контроль над подобными мыслями, обеспечивая уход, но в то же время напоминая Шири о ее обязанностях и важности выплаты долга публичному дому и своим родителям. Со временем сутенер может позволить Шири уезжать на праздники домой, как он позволяет некоторым другим девушкам. Угроза побега девушек мала, поскольку они знают, что сутенер всегда сможет найти их в их деревне; они убеждены, что куда бы они ни спрятались, их отыщут.

Эта вера во всеведущего сутенера поддерживается другими, более опосредованными связями, складывающимися у девушки с рабодержателями и правительством. Все официальные лица — полицейский, который каждый день приходит в публичный дом, шеф полиции в городе или районе, политики, перед которыми отчитывается шеф полиции, и далее вверх по ступенькам правительственной лестницы — весь государственный аппарат служит машиной порабощения. Это не значит, что полиция или правительство непосредственно превращают девушек в рабов в борделях, — они обеспечивают систему защиты и принуждения, которая делает рабство возможным. На всех уровнях власти официальные лица не желают видеть преступления рабства. Целый свод законов лежит невостребованным: закон запрещает поставку женщин в бордели, проституцию, насилие, сексуальное унижение меньшинств, организацию публичных домов, похищение людей, работу по принуждению, долговую кабалу и рабство. Некоторые чиновники получают дополнительный доход от взяток, другие сами регулярно посещают публичные дома. Результатом является неофициальная, но очень эффективная система государственной поддержки сексуального рабства. Власть сутенера безмерно усиливается властью государственной полиции. Премьер-министр Таиланда Чуан Ликпай признал в 1992 году, что «проблема сексуального рабства не была бы столь сложной, если бы те, кто имеет оружие и представляет закон, не были бы в это вовлечены», но он добавил, что «если проблема неразрешима, я не стал бы заставлять власти заниматься ею». [37]С 1992 года вовлеченность полиции в секс-индустрию только возросла. [38]

В тот день, когда премьер Чуан сделал это заявление, было раскрыто трагическое убийство в Сонгхле, которое ясно показало связи между полицией и владельцами публичных домов. [39]Молодая тайская проститутка Пассавара Самрит, родом из северной деревни Чиангмай, была найдена мертвой с перерезанным горлом. Столкнувшись с угрозами убийства со стороны сутенера и полиции, когда она пыталась убежать из публичного дома, Пассавара обратилась в местный госпиталь и попросила о помощи. Персонал госпиталя отправил ее в департамент социального обеспечения префектуры в Сонгхле, и чиновник отдела позвонил в полицию. В конце дня, все еще находясь в отделе социального обеспечения, Пассавара пошла в туалет и исчезла. Ее тело было найдено на следующее утро. Пристальное внимание прессы сделало невозможным для полиции покрывать убийц, и через месяц следствие предъявило обвинение шестерым: двум чиновникам префектуры, двум офицерам полиции, зятю владельца публичного дома и сутенеру. Парламентское расследование показало, что местный полицейский участок получал регулярные выплаты от владельца публичного дома. По результатам расследования 20 полицейских были переведены на другую работу как несправившиеся с обязанностями и «допустившие неприятный казус». [40]

Тот же самый экономический бум, который увеличил потребность в проститутках, может со временем положить конец сексуальному рабству в Таиланде. Индустриальный рост подразумевает увеличение рабочих мест для женщин. Образование и профессиональное обучение стремительно распространяются в Таиланде, и женщины в очень большой степени вовлечены в этот процесс. Неосведомленность и социально-культурная депривация, на которых в значительной степени основывается закабаление девушек, сокращаются, а более образованные девушки в меньшей степени склонны поддаваться на посулы посредников. Традиционные обязанности по отношению к семье, включая обязательства перед родителями, тоже становятся менее значимыми. Продвигаясь на север Таиланда, индустриализация приносит фундаментальные перемены. Телевизионные программы, которые можно смотреть по телевизору, купленному на средства от продажи одной из дочерей, могут принести предупреждение ее младшим сестрам. Девушки с севера, узнавая больше о новых рабочих местах, о СПИД’е, о судьбе тех, кто попал в публичные дома, отказываются следовать за своими сестрами на юг. Рабство лучше всего развивается и процветает, когда отсутствуют альтернативы, а образование и средства массовой информации открывают тайским девушкам мир выбора.

Для рабодержателей эти события представляют серьезную проблему. Они сталкиваются с растущим спросом на проституток и сокращающимся предложением — уже сейчас цены на молодых тайских девушек стремительно растут. Их единственная возможность — найти другие регионы, где нищета и неосведомленность все еще правят бал. На самом деле ничего не может быть проще, поскольку еще остаются большие угнетенные и изолированные группы населения, достаточно отчаявшиеся, чтобы поверить обещаниям посредников. Из Бирмы на западе и из Лаоса на востоке прибывают тысячи экономических и политических беженцев, ищущих работу, они беззащитны в стране, где являются нелегальными чужаками. Техника, которая так хорошо работала в случае с тайскими девушками, применяется снова, но уже за границами страны. Исследователи из организации Human Rights Watch, которые провели специальное исследование в 1993 году, отслеживая эти поставки, пишут: