Кевин Бэйлз - Одноразовые люди. Новое рабство в глобальной экономике

В конце 80-х эти семьи оказались в центре ряда событий, которые ввергли целую отрасль в беспорядки и вынудили владельцев некоторых печей полностью прекратить свое дело. Не только в Пенджабе, но и во всем Пакистане система предварительных выплат пришла в полную непригодность, и казалось, что жизнь рабочих, производящих кирпич, должна измениться к лучшему. Конец этой истории, как и многих других в Пакистане, не однозначен и полон персонажей, которые, выглядят то «хорошими парнями», то «плохими», в зависимости от того, кто эту историю рассказывает. Мы можем назвать ее историей революции производства кирпича 1988 года.

В конце 1988 года Ремат Масих столкнулся с серьезной проблемой. Ремат, рабочий по производству кирпичей, принадлежал к нуждающейся семье христианского вероисповедания, которая была освобождена от работы на печи, где они терпели грубые унижения. Трое членов этой семьи были вновь схвачены владельцем печи, и вся семья чувствовала себя в опасности, понимая, что за ними ведется охота. Они перебрались в город Лахор, но у них не было ни еды, ни крыши над головой. В конце концов найдя убежище у местных активистов и работников профсоюза, Ремат обратился к юристу правозащитной организации Асме Джанхангир и предпринял смелый шаг, послав телеграмму следующего содержания:

Председателю Верховного суда Пакистана

Мы умоляем Вас о защите и куске хлеба для нашей семьи. Мы — попавшие в кабалу рабочие одной из печей. Мы получили свободу по решению суда. А теперь трое из нас снова похищены нашим бывшим владельцем. Наши дети и женщины находятся в опасности. Мы подали жалобу. Никаких действий не последовало. Мы скрываемся, как животные, не имея ни защиты, ни еды. Мы боимся и голодаем. Пожалуйста, помогите нам. С нами можно связаться через советника Асму Джанхангир. Вы можете проверить правдивость наших слов. Мы хотим жить как люди. Закон не дает нам никакой защиты.

Председатель Верховного суда Мухаммад Афзал Зулах был тронут обращением рабочих и послал курьера к начальнику полиции в Пенджабе, приказывая ему лично расследовать случай и немедленно доложить. То, что начальник полиции проигнорировал приказ, многое говорит об отношениях между судом и полицией в Пакистане. Начальник полиции передал приказ своему заместителю, который передал его руководителю районной полиции, который спустил приказ в местный полицейский участок, где его в конце концов вручили полицейскому. Полицейский, вооруженный приказом председателя Верховного суда Пакистана, отправился прямо к владельцу печи и вручил этот приказ ему. Предупрежденные, полиция и владелец печи немедленно возбудили дело против освободившихся рабочих, обвиняя их в том, что они получили в качестве аванса 400 000 рупий ($8000), а затем сбежали с деньгами. Полиция нашла и арестовала 14 из обвиняемых рабочих.

Когда председатель Верховного суда спустя две недели начал расследование, ситуация усложнилась еще больше. Трое рабочих, которых удерживали как заложников в обеспечение долга, просто исчезли. Некоторые рабочие, которые пришли в суд, казались запуганными полицией и едва отвечали на вопросы, которые им задавал судья. Многие очень беспокоились о родственниках, которые все еще содержались полицией в заключении. Двое рабочих, которые казались наиболее испуганными, были осмотрены председателем Верховного суда, на их телах были обнаружены шрамы и кровоподтеки, полученные во время пребывания в заключении. Несмотря на это, они отказались подавать жалобу. Один из них, согласно записи судебных заседаний, был «запуган и практически ничего не сказал, когда его спрашивали об обстоятельствах, в которых он был, как утверждают, лишен свободы и получил физический ущерб» [87].

В ходе дачи показаний председателю Верховного суда полицейский, который передал приказ суда владельцу печи, сознался и подтвердил, что рабочие были заперты и избиты полицией, которая получила за это деньги от владельца печи. На следующей день в суде появилось больше заложников, которые под присягой показали, что были запуганы и прятались. В конце дня все заложники, чье насильственное задержание первоначально породило расследование, дали показания. Председатель Верховного суда, тем не менее, продолжил слушания, чтобы дать возможность рабочим, владельцам печей, местным религиозным лидерам, чиновникам, отвечающим за социальное благосостояние, вместе выработать долговременные меры, которые предотвращали бы долговое рабство на кирпичных печах. Некоторые из социальных работников и рабочих подтвердили в своих показаниях, что полиция работает на владельцев печей и практикует «противоправное задержание, пытки и возбуждение ложных расследований». После этого группы ринулись в атаку друг на друга. Рабочие жаловались на принудительный труд и унижения, в то время как владельцы упрекали их и профсоюз «в жульничестве, должностных преступлениях и угрозах».

Через неделю после всего этого председатель Верховного суда прекратил слушания и издал судебное постановление. Кроме прочего, в нем декларировалось, что:

● система предварительных выплат должна быть прекращена, кроме случаев, когда аванс ограничивается размером недельных заработков;

● все невозвращенные долги остаются в силе, но их выплата приостанавливается на 6 месяцев, в течение которых суд рассмотрит, как функционирует производство;

● запрещалось насильственное использование труда женщин и детей на печах;

● сдельная плата должна выплачиваться в полном объеме.

Все стороны согласились с этим постановлением, и суд приступил к рассмотрению того, какие новые законы следует принять на эту тему. Но то, что казалось победой в зале суда, разбилось вдребезги через неделю о реалии жизни.

Через несколько дней после постановления Верховного суда рабочие по всему Пакистану стали массами покидать печи. К замешательству управляющих и владельцев печей рабочие предъявляли официальный мандат, освобождающий их от долгов по постановлению Верховного суда. Некоторые из владельцев печей реагировали яростно, пытаясь силой вернуть рабочих на печи, но пользы от этого было мало: ушли практически все рабочие, их оставалось слишком мало для того, чтобы поддерживать работу печи. Неожиданно рухнула вся отрасль по производству кирпичей. Запасы быстро исчерпались, некоторые печи обанкротились и вынуждены были закрыться. Все владельцы печей, подвергали они своих рабочих жестокому обращению или нет, потеряли деньги, которые они выплатили рабочим в качестве аванса. Нынешний руководитель профсоюза рабочих-кирпичников Инайат Масих объяснил мне, что после того как постановление Верховного суда было опубликовано в газетах, многие рабочие поверили, что правительство аннулировало их долги. Рабочие собирались вместе и окружали владельцев печей, размахивая газетами с опубликованным постановлением. Поскольку рабочие многократно превосходили по численности владельцев печей и действовали сообща, то мало что можно было сделать, чтобы остановить их. Предполагается, что примерно 500 000 семей покинуло печи в то время.