Кэрол Дайхаус - Мужчина мечты. Как массовая культура создавала образ идеального мужчины

И на академическом уровне, и на уровне широкой аудитории сфера, которую Фальк назвала «бизнесом» написания романов женщинами и для женщин, резко выросла – люди, которые стояли у истоков романтической литературы, теперь вряд ли узнали бы его. Сегодня он открыт как никогда раньше: можно изучать восприятие, резко критиковать, делиться фантазиями. Сообщества читательниц исследуют и анализируют свои реакции на романтическую литературу, их изменения со временем. Например, сайты вроде Goodreads позволяют увидеть: со временем женщины часто пересматривают свое юношеское пристрастие к любовным романам с доминантными мужскими героями. Например, в 2012 году женщина под ником Leona описала, как по-разному читался роман «Дикий мед» (The Honey is Bitter, 1967) Вайолет Уинспир в разном возрасте. Leona вспоминала: впервые прочитав эту историю в 1970-х, она невероятно прониклась сюжетом, но в 2012 году книга откровенно ее разочаровала. Прошло сорок лет, читательница набралась жизненного опыта. Теперь позиция героини «я – ходячая напасть» просто утомляла, а ее характер казался поверхностным и нарциссическим [705] ‘Leona’, review of Violet Winspear’s The Honey is Bitter , posted 27 July 2012 on https://www.Goodreads.com, accessed 23 September 2015. . Другая посетительница форума печально заключила: не стоит перечитывать книги, которые так радовали в юности, потому что им редко удается пройти проверку временем. В зрелом возрасте ей просто разонравились книги с жестокими героями и героинями-тряпками [706] Там же, posted 6 April 2010 by ‘Dina’, on https://www.Goodreads.com, accessed 25 September 2015. . Возникало ощущение, что она встретилась с другом детства много лет спустя и поняла, что ничего их больше не связывает.

На эту переоценку влияют и личный опыт, и меняющиеся социальные нормы. Сайт Goodreads позволяет историкам исследовать влияние социальных перемен через призму изменений читательских реакций на классические тексты. «Пламя и цветок» Кэтлин Вудивисс – хороший тому пример, потому что у современной аудитории первые главы буквально вызывают отвращение. Например, читательница с ником Beth F. в марте 2011 года писала, что этот «классический любовный роман 1970-х» ранил ее «современную чувствительность» [707] ‘Beth F.’, review of Woodwiss, K., The Flame and the Flower , posted 18 March 2011 on https://www.Goodreads.com, accessed 5 August 2016. .

Некоторые историки-социологи, изучающие жизнь британских женщин в межвоенное время, обращают внимание на прагматизм, с которым представительницы рабочего класса относились к браку и семейной жизни. Например, основываясь на ряде интервью, Джуди Джилз делает вывод, что большое значение при выборе мужа имела его респектабельность [708] Giles, J., “’You Meet’ Em and That’s It”; Working Class Women’s Refusal of Romance between the Wars in Britain’, in Pearce, L. and Stacey, J. (eds), Romance Revisited (London: Lawrence and Wishart, 1995). . Женщинам нужен был добытчик и уважаемый дом; они часто отказывались от страстных отношений, которые могли бы помешать в достижении этой цели. Многие женщины насмехались над романтикой, которую считали неблагоразумной и нереалистичной «глупостью». Те, кто стремился построить крепкую и безопасную семейную жизнь, не могли позволить себе «потерять голову». В своем исследовании любви и брака в Великобритании начала двадцатого века, на основе которого была написана книга «Секс до сексуальной революции» (Sex before the Sexual Revolution, 2010), историки Саймон Шретер и Кэйт Фишер также выделяют практический, «приземленный» прагматизм многих пар из рабочего класса [709] Szreter, S., and Ficher, K., Sex before the Sexual Revolution: Intimate Life in England 1918–1963 (Cambridge: Cambridge University Press, 2010). . Они обнаружили: люди, согласившиеся дать интервью, никогда не участвовали в романтических историях с безрассудной страстью, которые показывали в кино, – по крайней мере, точно не выстраивали на их основе жизнь и любовные отношения. Романтика жила в фантазиях – а «реальная» жизнь была совсем другой [710] Там же, 45, 167, 179 и далее. . Но мы уже знаем, что в то же время женщины постоянно ходили в кино и зачитывались популярными романами. Если мы решим свести все это к попыткам убежать от реальности – мы просто проигнорируем роль популярной культуры в формировании фантазий и воображения.

Помимо подобного трезвого реализма, Джилз, Шретер и Фишер в интервью иногда попадалось и кое-что другое. Герти, одна из собеседниц Джилз, ругала себя за «глупости» и за то, что в девичестве «жила в облаках», слишком увлекалась блеском и романтикой танцевальных залов. Герти влюбилась в парня моложе ее, отличного танцора и – как оказалось позже – привлекательного, но безответственного сердцееда. Девушка рассталась со своим парнем, против воли родителей пошла на поводу у страсти и вышла замуж за танцора [711] Giles, “’You Meet’ Em”’, 288. . Их брак не был счастливым. Шретер и Фишер отмечают: некоторые респонденты «жаловались, что их любовный опыт не был похож на истории из романов». Например, респондентка Агата, которая вышла замуж в 1940 году, с грустью отметила, что мужчины в реальной жизни не были похожи на героев любовных романов. А потом неуверенно и смущенно добавила: «Иногда думаешь: боже мой, если бы только мой муженек был таким, как… делал для них все, все делал… Я имею в виду, они делали все, чтобы сделать своих женщин счастливыми сексуально, я это имею в виду» [712] Szreter and Ficher, Sex before the Sexual Revolution , 178–9. . Подобные желания нелегко выразить словами.

Социальные и технологические изменения конца двадцатого и начала двадцать первого века переопределили границы близости, фантазий и желаний. С точки зрения социальных изменений 1970-е годы стали поворотным пунктом женской истории. На Западе контроль над рождаемостью, во многом связанный с появлением оральных контрацептивов, ускорил разделение сексуальной активности и продолжения рода [713] Об этом см. Cook, H., The Long Sexual Revolution: English Women, Sex and Contraception 1800–1975 (Oxford: Oxford University Press, 2004). . Многие в то время называли происходящее «освобождением»: отныне женщины могли экспериментировать с сексуальными удовольствиями без тревог и социально постыдных последствий – нежелательной беременности, бича 1950-х. Другие рассуждали более осмотрительно, полагая, что от секса без обязательств, секса ради удовольствия выиграют скорее мужчины, чем женщины. Однако сложно найти феминисток, которым бы хотелось вернуться к постоянным волнениям и периодической панике, преследовавшей сексуально активных женщин в 1950-е годы. Тем не менее двойные сексуальные стандарты до сих пор не дают женщинам полностью насладиться «прогрессом» [714] Для ознакомления с большой дискуссией по этой теме см. Dyhouse, C., Girl Trouble, Panic and Progress in the History of Young Women (London: Zed Books, 2013). . С 1970-х годов молодые западные женщины становились все более независимыми экономически, получали все больше личных свобод, а сексуальное самовыражение было доступнее, чем когда-либо.