Вадим Рябицев - Один сезон в тайге

От музыкальных занятий была для меня и несомненная профессиональная польза. Музыка развивает слух совершенно по-особому. Я довольно легко запоминаю птичьи голоса и песни. У Сергея с голосами дела идут труднее, он их дольше «учит», и слышит похуже. Вот с таловкой ― свежий пример. Как-то в аналогичной ситуации я рассказал ему о своём музыкальном прошлом. И теперь, если бывает, что я его переигрываю с птичьими голосами, он ехидничает про балалайку.

Таловка в эту ночь больше не пела, хотя мы долго сидели молча, потом ещё и ещё раз обсуждали расстановку сил и наши действия, если таловки завтра нагрянут к нам на участок.

А почему, собственно, таловка пропела среди ночи? Конечно, здешняя ночь явление условное ― так, лёгкие сумерки. И всё же ночью дневные птицы молчат, ночуют. Их сон очень короток ― часа два-четыре. Всю ночь поют только дрозды, горихвостки, варакушки, которые в умеренных широтах более всего любят петь рано утром и поздно вечером. Здесь их вечер и утро смыкаются. А пеночки ― дневные птицы. Так почему же таловка нам пропела в самую глухую ночь? Мы посидели, порассуждали и решили, что поскольку таловка только прилетела с востока, то она по инерции живёт ещё по восточному времени, а там ночь уже прошла. Каждый из нас сам такое испытал, когда перелетал на самолёте с востока на запад.

Спим плохо. Днём плюс двадцать восемь, будто и не было ночного заморозка. Под пологом буквально нечем дышать. В душном полусне прислушиваемся, не запоёт ли снова таловка. Не поёт. Только гул комаров и прежние голоса птиц.

Когда наступает такая же тихая и морозная ночь, мы на участке. Ищем гнёзда. Но это так, дежурное занятие, чтобы не слоняться без дела. Мы ждём таловок ― ведь вчера было предупреждение. Так в детективах шпики, карауля «объект», читают афиши, разглядывают витрины и хорошеньких женщин. А мы вот ищем гнёзда. Таловка запевает, когда солнце уже высоко и вовсю поют веснички.

Это происходит на территории Пыжика. Слышу их обоих. Если бы самец таловки пел голосом веснички, без конфликта не обошлось бы. Но песни совсем не похожи, поэтому Пыжик никак не реагирует. Друг друга они не видят среди листвы. Таловка исполняет песню за песней, перелетает ближе к Пыжику. Ждать приходится недолго, Пыжик видит на своей законной берёзе пеночку и без предупреждения атакует. Таловка послушно улетает на территорию Ажика и продолжает в прежнем темпе одну за другой строчить свои резкие песни.

Ажика не слышно. Видно, он занят чем-то другим или отправился в очередной вояж по соседским владениям. Таловка постепенно перемещается в высокоствольный лес, придерживаясь в основном верхушек деревьев. Следуя за ней, вскоре выхожу к лагерю. Слушаю, сидя за обеденным столом, попутно успеваю выпить кружку холодного чаю. Потом он снова двигается с песнями по лесу, нигде не задерживаясь больше чем на минуту-другую. И опять приводит меня на территорию Пыжика, потом к Жуже, и снова к лагерю. Холодного чаю больше нет, и я просто сижу за столом. Всё тихо и мирно, больше ни одной стычки. Новый солист, пользуясь непохожестью своей песни и прикрытием развернувшейся листвы, остаётся не замеченным весничками. Его территория огромна, больше четырёх гектаров, и накладывается на четыре территории весничек.

Какое же тут взаимоисключение? Видимо, так и будет: высокий и довольно густой лес позволит весничкам и таловкам не замечать друг друга. Стычками, которые будут возникать при случайных зрительных контактах, можно пренебречь. А на Ямале они видят друг друга чаще, потому что лес там пониже и пореже, там чаще происходят контакты, а значит ― и драки. Чтобы их избежать, нужно иметь разобщённые территории. Вроде бы всё логично. Так возникает гипотеза, объясняющая текущие события.

Таловка пока на участке одна, один самец. Но что им будет мешать так же мириться с весничками, когда их будет много? Самцы заселят весь лес, установят границы территорий между собой, смирятся с нечастыми столкновениями, к которым их будут вынуждать веснички. Вот и всё, и никакой межвидовой территориальности не будет. Остаётся только ждать прилёта новых самцов-таловок и протоколировать происходящее, чтобы новая гипотеза подтвердилась фактами.

Спустя полтора часа появляется ещё одна таловка, то есть тал, самец. Он поёт на территориях пяти весничек ― то над самой землей, в кустарнике, то в ёлках на самой разной высоте. Хожу за ним час ― и ни одной драки, ни одной встречи «тет-а-тет» с весничкой.

За третьей таловкой следить и вовсе не интересно. Этот облюбовал четыре берёзы , что растут вплотную к ивняку, принадлежащему Жаку. Здесь вроде как пустое место, нейтральная зона между территориями весничек.

Мы уже знаем, что такие участки тоже охраняются. Но таловка поёт на чужом языке... Интересно, а откуда этот самец знает, что надо петь именно здесь? Случайно? Или до того, как я сюда пришёл, он уже выяснил всё с весничками? Это мне уже не узнать.

Долго сижу на замшелой валежине. Даже скучно. Рядом дерутся овсянки-крошки. У них, наверно, как у весничек, пустых мест нет, с вселением новых напряжёнка. И хотя мне сейчас должно быть не до них, зарисовываю позы взаимных угроз самцов при конфликте. Этих поз несколько, и они, видимо, отличаются какими-то нюансами, так же как в очень различной форме может выражаться недоброжелательность у ссорящихся людей ― от деликатного намёка до сквернословия и драки. Таких тонкостей про овсянок-крошек я не знаю, так же как их не знает ещё никто. И вообще с расшифровкой языка птиц, так же как и других животных, дела у исследователей идут туговато ― надо долго работать с каждым видом, используя магнитофоны, сложные анализаторы акустических сигналов, производить киносъёмку и так далее. В нескольких научных книгах и статьях, помню, видел я некоторые позы, срисованные с разных видов овсянок, почти без расшифровки значения этих поз. Особенно запомнилась поза, которая несколько раз проскакивала и сейчас у крошек, когда самец поднимает раскрытое, словно флаг, крыло, причём непременно дальнее от соперника.

Какое-то чуть заметное движение в траве привлекает внимание. Вижу блестящий чёрный глаз. Вот он мигнул. Такое же движение я и увидел. И тут, как на фотографии в проявителе, вслед за глазом появляется полное изображение зайчонка. Он совсем маленький, затаился среди редкой травки у куста. Поразительно, как это я столько времени просидел в трёх шагах от него и не видел. Не могу удержаться, подхожу ближе ― не убегает. Не может? Такое обаятельное создание! Хочется взять в руки, погладить. Больше зайчонок не стал испытывать моё благоразумие, резко вскочил, пропрыгал до соседнего куста и снова застыл в той же позе. Ну и пусть сидит себе, ждёт мамку. Почему-то мы её ни разу не видели, хотя она, конечно, живёт где-то здесь, в нашем лесу.