Вадим Рябицев - Один сезон в тайге

Вот и гадай, что было, что будет... И всё-таки! Если здесь, на Урале, обе пеночки, два близких вида, живут в одном лесу, не изолируясь друг от друга, значит, им нечего делить? То есть они не конкурируют за ресурсы среды обитания? Ведь иначе они просто объедали бы друг друга. Разве мог Естественный Отбор не заметить такой беспорядок? Ведь конкуренция, как говорят теоретики, могучий фактор эволюции.

Но что касается конкуренции, то у нас это ещё впереди. Вот будут птенцы, там и посмотрим, чем их кормят родители, где собирают корм. Тогда должно кое-что проясниться с конкуренцией.

Строить гипотезы ― увлекательное занятие. Только часто гипотезы рушатся, как карточные домики. Вот только что собрались некий Кока с неким Лажиком, посидели, попели, ― и сломали гипотезу.

Однако Кока ― ещё не все веснички, а Лажик ― только одна из таловок. Надо поинтересоваться, что по поводу межвидовых территориальных отношений думают другие веснички и таловки. А вернее ― что они делают.

Утром 14 июня число таловок в нашем лесу резко возросло. Это хлынула новая волна прилёта, которая, как и настоящие волны, состоящие из воды, возвестила о себе своим звуковым сопровождением. Кажется, весь лес наполнен торопливыми швейными машинками. То и дело самцы гоняются друг за другом, ругаются ― стрекочут. Территориальные границы, которые вроде бы стабилизировались после долгих «переговоров» соседей, снова задвигались под угрожающий стрёкот старых и новых владельцев территорий.

Картировать бесполезно, обстановка меняется стремительно, неокольцованные новые таловки все на одно лицо. После суетливого и бестолкового пробега по участку благоразумно останавливаюсь. Наш небольшой контрольный участок сегодня явно неподконтролен. Лучше уж сократить площадь, но толком разобраться, что к чему, начиная вот хотя бы отсюда, где я оказался, где поют Лажик и Кока, провокаторы моих раздумий, будители научной мысли.

Территория Лажика существенно уменьшилась, его потеснили два новых соседа. Лажик упорно воюет, прогоняет из своих прежних владений то одного, то другого. Временами он облетает и ещё не тронутый соседями участок с большими древовидными ивами на берегу реки и теми самыми берёзами, где они с Кокой недавно так наглядно продемонстрировали мне взаимную лояльность.

И вот они встречаются снова на тех же берёзах. Разгорячённый Лажик решительно налетает на Коку, тот увёртывается и, перелетев на соседнюю ветку, возмущённо глядит на взъерепенившегося вдруг старого знакомого. Лажик уже понял, что обознался, но извиняться у них не принято. Он летит на свою южную границу, где два новеньких и очень самоуверенных самца уже делят между собой его (его!) территорию.

Тут же завязывается драка, в которой каждый за себя. И вот на ёлке, где Лажик пел всего двадцать минут назад, он терпит поражение и отступает в глубину своих владений. Оттуда он угрожающе стрекочет победителю-соседу, но новых нападений не предпринимает. Продолжая стричь крыльями, он некоторое время ещё выражает своё недовольство, потом перелетает туда, где (тоже на бывшей его территории) поёт другой его новый и наглый сосед. Что там происходит, не видно. Но, судя по не прекращающимся песням новичка и ворчливой стрекотне Лажика, понятно, что и там Лажик напасть не осмеливается, а только так, «машет кулаками после драки». Следовательно, акт об аннексии им, по сути дела, уже подписан.

Пора метить новичков. Расправляю сети. И постоянно отвлекаюсь, чтобы подсмотреть ещё что-нибудь из бурной жизни пеночек.

Да, в самом деле таловка и весничка не так уж похожи, как это кажется на первый взгляд, они разные. И не тем, что у веснички первое маховое перо длиннее кроющих перьев кисти, а у таловки ― короче, как написано в определителе. И даже не тем, что у таловки на крыле есть светлая полосочка, а у веснички её нет, как в другом определителе нарисовано. После того как мы переловили и перекольцевали десятки пеночек и смотрели на них изо дня в день в бинокль и без бинокля, мы научились распознавать их с первого взгляда. Да, они разные. Хотя всего-то: таловки чуть глазастее, чуть носастее, чуть головастее и чуть зеленоватее, чем веснички. И если уж умеем различать их мы, то почему бы им самим этого не уметь? Мы, бывает, ошибаемся. Но и они, бывает ― тоже.

И ещё. Весничка весничке, а таловка таловке рознь, каждая птичка ― индивидуальность. Вот, например, мой оппонент Кока доверчив. Жак ― проныра и склочник. Из наших новых знакомых таловок Пак (ПАК ― право-алюминиево-красный) знаменит тем, что в течение получаса умудрился трижды попасть в одну сеть, причём каждый раз запутывался языком, что доставляло массу мороки с его выпутыванием, потому что язык имеет стреловидную форму, с «заусеницами», которые не дают ниткам свободно соскользнуть с языка.

Но самая привередливая личность — тал, которого мы прозвали за неуловимость Мустангом. Он был, пожалуй, осторожнее иного глухаря. Но глухарь потому и глухарь, что при пении на несколько секунд глохнет, Мустанг же всегда слышит великолепно и не терпит нашего присутствия. Довольно странное поведение для пеночки.

Очень неудобно, когда на участке поёт неокольцованный самец, это мешает понимать многие подробности в жизни таловок. Да и наше птицеловское самолюбие не то чтобы не позволяет с этим мириться, но как-то зудит, беспокоит.

И вот мы устраиваем массированную охоту персонально на Мустанга. В ночной тиши ставим все сети на территории Мустанга и вокруг неё. После этого Сергей уходит в традиционный рейд по гнёздам, а я усаживаюсь под берёзой и замираю в ожидании добычи. У меня есть повод отвлечься от целенаправленных наблюдений и полностью отдаться свободному созерцанию окружающего. В этом бесцельном занятии есть своя прелесть. Сидишь и просто смотришь. Но подсознательно с лёгким волнением ожидаешь чего-то, хотя чаще всего ничего особо примечательного в такие минуты и не происходит.

Вокруг тишина, начинается утро. Сижу в своём защитном одеянии совсем тихо и никому стараюсь не мешать.

Полёвка грызёт травинку у соседнего дерева, потом долго и тщательно умывается. И делает это торопливо, будто боится куда-то не успеть.

Хотя нет, никуда она не спешит, это вполне нормальное поведение маленького зверька, который просто быстро живёт, и весь его век ― всего несколько месяцев. Полёвка вдруг сразу, вроде даже не закончив туалет, без всякого перехода, засыпает, уткнувшись носом в землю перед собой. Это выглядит странным. Привычнее представлять себе полёвку всегда чего-то боящейся и от чего-то прячущейся. А тут ― такая беспечность.

Юрок, видно, только что проснулся и припорхнул откуда-то, потягивается на ветке, позёвывает. И получается это у него совсем по-человечески ― та же утренняя неловкость в движениях, поёживание от холода. Даже угадывается какая-то неопределённость настроения, совсем как у праздного бездельника воскресным утром: ни конкретных желаний, ни планов, ни забот, оставшихся со вчерашнего дня.