Александр Дюма - А. Дюма. Собрание сочинений. Том 40. Черный тюльпан. Капитан Памфил. История моих животных.

И он снова принялся читать или, по крайней мере, притворился, что читает.

— Да, — прошептала, дрожа, Роза, — да, государственным преступником.

Ван Систенс побледнел, услышав такое признание при подобном свидетеле.

— Продолжайте, — холодно сказал Вильгельм председателю общества садоводов.

— О сударь, — обратилась Роза к тому, кого она считала своим настоящим судьей, — я должна признаться в очень тяжком преступлении.

— Да, действительно, — сказал ван Систенс, — государственные преступники в Левеиггейне должны содержаться в одиночных камерах.

— Увы, сударь.

— А из ваших слов можно заключить, что вы, как дочь тюремщика, воспользовались вашим положением и общались с ним, чтобы вместе выращивать цветы.

— Да, сударь, — растерявшись прошептала Роза, — да, я должна признаться, что виделась с ним ежедневно.

— Несчастная! — воскликнул г-н ван Систенс.

Принц поднял голову и посмотрел на испугавшуюся Розу и побледневшего председателя.

— Это, — отчеканил он своим холодным тоном, — это не касается членов общества садоводов: они должны заниматься черным тюльпаном, а не государственными преступлениями. Продолжайте, девушка, продолжайте.

Ван Систенс красноречивым взглядом поблагодарил от имени тюльпанов нового члена общества садоводов.

Роза, ободренная подобной поддержкой незнакомца, рассказала обо всем, что произошло в течение последних трех месяцев, обо всем, что она сделала, обо всем, что она выстрадала. Она говорила о суровости Грифуса, уничтожившего первую луковичку, и об отчаянии заключенного, о предосторожностях, которые она приняла, чтобы вторая луковичка расцвела, и о терпении заключенного, о его скорби во время их разлуки и о его попытках уморить себя голодом из-за того, что он ничего не знает о своем тюльпане; о его радости, когда они помирились, и, наконец, об их крайней растерянности, когда они увидели, что у них украли черный тюльпан через час после того, как он распустился.

Все это было рассказано с глубокой искренностью, которая, правда, оставила бесстрастным принца, если судить по его внешнему виду, но произвела глубокое впечатление на г-на ван Систенса.

— Но, — сказал принц, — вы ведь только недавно знакомы с этим заключенным?

Роза широко раскрыла глаза и посмотрела на незнакомца, укрывшегося в тени, будто он хотел избежать ее взгляда.

— Почему, сударь? — спросила она.

— Потому что прошло только четыре месяца, как тюремщик и его дочь поселились в Левештейне.

— Да, это правда, сударь.

— А может быть, вы и просили о перемещении вашего отца только для того, чтобы следовать за каким-нибудь заключенным, которого переводили из Гааги в Левештейн?

— Сударь… — начала, покраснев, Роза.

— Договаривайте, — сказал Вильгельм.

— Я сознаюсь, я знала заключенного в Гааге.

— Счастливый заключенный! — улыбаясь заметил Вильгельм.

В это время вошел офицер, посланный за Бокстелем, и доложил принцу, что тот, за кем его отправили, следует за ним с тюльпаном.

Едва офицер успел доложить о приходе Бокстеля, как тот уже вошел в гостиную г-на ван Систенса в сопровождении двух людей: они внесли в ящике драгоценную ношу и поставили ее на стол.

Принц, извещенный о том, что принесли тюльпан, покинул кабинет, прошел в гостиную, полюбовался цветком, ничего не сказал, вернулся в кабинет и молча занял свое место в темном углу, куда он сам поставил себе кресло.

Роза, трепещущая, бледная, полная страха, ждала, чтобы ее тоже пригласили посмотреть тюльпан.

Она услышала голос Бокстеля.

— Это он! — воскликнула девушка.

Принц сделал ей знак, чтобы она взглянула сквозь приоткрытую дверь в гостиную.

— Это мой тюльпан! — закричала Роза. — Это он, я его узнаю! О, мой бедный Корнелиус!

И она залилась слезами.

Принц поднялся, подошел к двери и стоял там некоторое время так, что свет падал прямо на него.

Роза остановила на нем свой взгляд. Теперь она была совершенно уверена, что видит этого незнакомца не в первый раз.

— Господин Бокстель, — сказал принц, — войдите-ка сюда.

Бокстель стремительно вбежал и очутился лицом к лицу с Вильгельмом Оранским.

— Ваше высочество! — воскликнул он, отступая.

— "Ваше высочество"! — повторила ошеломленная Роза.

При этом. восклицании, раздавшемся слева от него, Бокстель повернулся и заметил Розу.

Увидев ее, завистник вздрогнул всем телом, как от прикосновения к вольтову столбу.

"А, он смущен", — прошептал про себя принц.

Но Бокстель сделал колоссальное усилие и овладел собой.

— Господин Бокстель, — обратился к нему Вильгельм, — вы, кажется, открыли тайну выращивания черного тюльпана?

— Да, монсеньер, — с некоторой тревогой в голосе ответил Бокстель.

Правда, эту тревогу могло вызвать волнение, которое он почувствовал при неожиданной встрече с Вильгельмом.

— Но вот, — продолжал принц, — молодая девушка также утверждает, что она открыла эту тайну.

Бокстель презрительно улыбнулся и пожал плечами.

Вильгельм следил за всеми его движениями с видимым любопытством.

— Итак, вы не знаете эту девушку? — спросил принц.

— Нет, монсеньер.

— А вы, молодая девушка, знаете господина Бокстеля?

— Нет, я не знаю Бокстеля, но я знаю господина Якоба.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я хочу сказать, что тот, кто сейчас называет себя Исааком Бокстелем, в Левештейне именовал себя Якобом.

— Что вы скажете на это, господин Бокстель?

— Я говорю, монсеньер, что эта девушка лжет.

— Вы отрицаете, что были когда-нибудь в Левештейне?

Бокстель колебался: принц своим пристальным, повелительно-испытующим взглядом мешал ему лгать.

— Я не могу отрицать того, что я был в Левештейне, монсеньер, но я отрицаю, что я украл тюльпан.

— Вы украли его у меня, украли из моей комнаты! — воскликнула возмущенная Роза.

— Я это отрицаю.

— Послушайте, отрицаете ли вы, что выслеживали меня в саду в тот день, когда я обрабатывала грядку, куда я должна была посадить тюльпан? Отрицаете ли вы, что выслеживали меня в саду в тот день, когда я притворилась, что сажаю его? Не бросились ли вы тогда, как только я скрылась, к тому месту, где надеялись найти луковичку? Не рылись ли вы руками в земле, но, слава Богу, напрасно, ибо это была только моя уловка, чтобы узнать ваши намерения? Скажите, вы отрицаете все это?

Бокстель не счел нужным отвечать на эти многочисленные вопросы. И, оставив начатый спор с Розой, он обратился к принцу:

— Вот уже двадцать лет, — сказал он, — как я культивирую тюльпаны в Дордрехте и приобрел в этом искусстве даже некоторую известность. Один из моих гибридов занесен в каталог под громким названием. Я посвятил его королю португальскому. А теперь выслушайте истину. Эта девушка знала, что я вырастил черный тюльпан, и в сообщничестве со своим любовником, находящимся в крепости Левештейн, разработала план, чтобы разорить меня, присвоив себе премию в сто тысяч флоринов, которую я надеюсь получить благодаря вашей справедливости.