Александр Дюма - А. Дюма. Собрание сочинений. Том 40. Черный тюльпан. Капитан Памфил. История моих животных.

Сделавшись сторожем тюльпанов, после того как он был тюремщиком людей, он стал самым суровым тюремщиком цветов, какого когда-либо встречали во Фландрии. Надо было видеть, с каким рвением он следил за вредными бабочками, как он убивал полевых мышей, как прогонял слишком алчных пчел!

Узнав историю Якоба Бокстеля, он пришел в ярость от того, что был одурачен самозванцем, и собственноручно разрушил наблюдательный пункт, который в свое время завистник устроил позади клена.

Когда с торгов продавался участок Бокстеля, врезавшийся в гряды Корнелиуса, ученый цветовод приобрел его и тем самым увеличил свои владения настолько, что мог не бояться всех подзорных труб Дордрехта.

Роза, все более и более хорошея, одновременно становилась все более и более образованной. По истечении двух лет замужества она так хорошо умела читать и писать, что могла взять на себя лично воспитание двух прекрасных детей, появившихся, как тюльпаны, в мае — в 1674 и в 1675 годах. И они причинили ей гораздо меньше хлопот, чем тот знаменитый тюльпан, которому она была обязана их появлением.

Само собой разумеется, что один ребенок был мальчик, другой — девочка, что первого назвали Корнелиусом, а второго — Розой.

Ван Барле остался верен Розе, как и тюльпанам. Всю жизнь его занимало благополучие жены и выращивание цветов. Много новых разновидностей тюльпанов, выведенных им, было вписано в голландские каталоги.

Двумя главными украшениями его гостиной были две страницы из Библии Корнелия де Витта, вставленные в большие золоченые рамы. На одной, как мы помним, его крестный писал ему, чтобы он сжег переписку маркиза де Лувуа.

На другой Корнелиус завещал Розе луковичку черного тюльпана при условии, что она с приданым в сто тысяч флоринов выйдет замуж за красивого молодого человека двадцати шести — двадцати восьми лет, который полюбит ее и которого полюбит она.

Условие это было добросовестно выполнено, хотя Корнелиус и не умер, и именно потому, что он не умер.

Наконец, чтобы победить будущих завистников (быть может, Провидению недосуг будет избавить его от них, как оно избавило его от мингера Исаака Бокстеля), Корнелиус написал над своей дверью то изречение, что Гроций в день своего бегства запечатлел на стене тюрьмы:

"Выстрадав так много, человек получает право никогда не говорить: "Я слишком счастлив "".

Наконец, нам выпала счастливая возможность предложить вам историю занимательных и так нетерпеливо ожидаемых вами приключений капитана Памфила: потребовалось все то время, что прошло после выхода в свет первых четырех глав, напечатанных в "Воспоминаниях Антони", откуда мы их взяли, чтобы представить читателям единое и законченное целое, — потребовалось, повторяем, все время, прошедшее с тех пор и до сего дня, то есть около пяти лет, чтобы раздобыть документы, относящиеся к каждому из персонажей этой истории, ибо документы были рассеяны в четырех частях света и собрать их удалось благодаря любезности наших консулов. Справедливость требует заметить: сегодня мы с избытком вознаграждены за наши труды уверенностью, что знакомим публику с книгой, если не совершенной, то, по меньшей мере, настолько близкой к совершенству, что разглядеть небольшое расстояние, их разделяющее, сможет одна лишь критика, по обыкновению своему объективная и просвещенная.

В 1831 году, проходя мимо двери Шеве, я заметил в его лавке англичанина, вертевшего в руках черепаху и приценивавшегося к ней с явным намерением превратить ее, как только она сделается его собственностью, в turtle soup [12] Суп из черепахи (англ.). .

Меня тронуло выражение глубокого смирения несчастного животного: подвергаясь осмотру, оно даже не пыталось укрыться под своим щитом от бесчеловечного гастрономического взгляда неприятеля. Мною внезапно овладело желание выхватить ее из кастрюли, в которую, казалось, уже погружались ее задние лапки; я вошел в лавку, где меня в те времена хорошо знали, и, подмигнув г-же Бове, спросил у нее, оставила ли она для меня черепаху, заказанную мною накануне.

Госпожа Бове поняла меня мгновенно, с сообразительностью, отличающей парижских торговцев, и, вежливо отняв животное у покупателя, сунула его мне в руки и с очень сильным английским акцентом сказала нашему островитянину, смотревшему на нее разинув рот:

— Простите, милорд, этот маленький черепаха, его продать месье сегодня утром.

— Ах, так это вам, сударь, — обратился ко мне на превосходном французском языке неожиданно произведенный в лорды англичанин, — принадлежит прелестное создание?

— Yes, yes [13] Да, да (англ.). , милорд, — отвечала г-жа Бове.

— Что ж, сударь, — продолжал он. — Из этого маленького животного выйдет отличный суп; приходится только сожалеть о том, что в данную минуту госпожа продавщица не располагает еще одним экземпляром той же породы.

— Мы have [14] Имеем (англ.). надежда получить других завтра утром, — сказала г-жа Бове.

— Завтра будет слишком поздно, — холодно произнес англичанин. — Я уладил все свои дела, с тем чтобы сегодня ночью пустить себе пулю в лоб, но перед этим хотел бы поесть супа из черепахи.

С этими словами он поклонился мне и вышел из лавки.

"Черт возьми! — после минутного размышления сказал я себе. — Пусть этот благородный человек позволит себе хотя бы исполнить последнюю свою прихоть".

Я выбежал из лавки и, обращаясь к англичанину так же, как г-жа Бове, стал кричать:

— Милорд! Милорд!

Но я не знал, в какую сторону направился милорд, и не смог догнать его.

Я вернулся домой в раздумьях: моя гуманность по отношению к животному обернулась жестокостью по отношению к человеку. Странно устроен наш мир, где нельзя сделать добро одному, не причинив этим зла другому! Добравшись до Университетской улицы, я поднялся к себе на четвертый этаж и положил на ковер свое приобретение.

Это была простая черепаха самого заурядного вида: testudo lutaria, sive aquarum dulcium, что означает, в соответствии с мнением Линнея (из старых авторов) и Рея (из новых), черепаху болотную, или пресноводную [15] Известно, что пресмыкающиеся делятся на четыре класса: первую ступень занимают черепахи; вторую — ящерицы; третью — змеи; наконец, четвертую — земноводные, или лягушки. (Примеч. автора.) в .

Так вот, черепаха болотная, или пресноводная занимает в своем семействе ту ступень, которая у людей гражданских принадлежит лавочникам, а у военных — национальным гвардейцам.