Питер Франкопан - Шелковый путь. Дорога тканей, рабов, идей и религий

Такие колебания в ценах и благосостоянии меркнут перед теми переменами, которые произошли в Средиземноморье в результате Крестового похода. В X и XI веках, как писал североафриканский историк ибн Халдун, мусульманский флот имел такую власть над морями, что христиане не могли плавать там даже на плоту [632] Ibn Khaldūn, Dīwān al-mubtada ʾ, tr. V. Monteil, Discours sur l’histoire universelle (al-Muqaddima), (Paris, 1978), р. 522. . Однако, несмотря на то что мусульмане долго господствовали на Средиземном море, они вот-вот должны были потерять контроль над водами из-за новых соперников: города-государства Италии стали последним дополнением к великим торговым сетям Востока.

На самом деле Амальфи, Генуя, Пиза и Венеция начали шевелиться еще до 1090-х годов. В случае с Венецией торговля рабами и другими товарами привела к тому, что она обрела прочные связи с городами на побережье Далмации, такими как Зара, Трогир, Сплит и Дубровник, которые служили «ступенями» к Адриатике и находящимся за ней землям. В этих городах развивались местные рынки, здесь путешественники могли получить безопасный ночлег и передохнуть в пути. Тот факт, что у итальянских общин были постоянные поселения торговцев в Константинополе, а также в остальных городах Византии, показывает их интерес к торговле с Восточным Средиземноморьем [633] Frankopan, First Crusade , рр. 29–30. . Это подстегнуло экономику самой Италии: в конце XI века в Пизе были сконцентрированы такие богатства, что епископ и горожане наложили ограничения на высоту башен, которые строили аристократы, желающие похвалиться своими доходами [634] E. Occhipinti, Italia dei communi. Secoli XI–XIII (2000), рр. 20–21. .

Итальянские города-государства быстро поняли, что завоевание Иерусалима откроет потрясающие коммерческие возможности. Еще до того как крестоносцы добрались до Священного города, Генуя, Пиза и Венеция отправили свои корабли в Сирию и Палестину. Решение об отправке судов было принято в результате прямого запроса от папства на участие в мероприятии и продиктовано желанием защитить христиан от ужасных злодеяний, о которых рассказывали очевидцы и эмиссары из Византии [635] J. Riley-Smith, The First Crusaders, 1095–1131 (Cambridge, 1997), р. 17. . Однако, хотя духовные побуждения были очень важны, скоро стало ясно, что помимо этого можно получить существенную материальную выгоду. После захвата Иерусалима крестоносцы оказались в шатком положении. Они отчаянно нуждались в поставках продовольствия и восстановлении связей с Европой. Флоты городов-государств позволили им занять выгодное положение при переговорах с новыми хозяевами Святой земли. Их позиция была впоследствии усилена тем, что крестоносцам требовалось обеспечить безопасность побережья и портов Хайфы, Яффы, Акры и Триполи, где морская поддержка была особенно важна при осаде.

Условия были просто потрясающими – в обмен на защиту города-государства получали огромную выгоду. Так, например, в награду за участие в осаде Акры в 1100 году вновь прибывшим венецианцам было обещано, что в каждом городе, захваченном крестоносцами, появится церковь и рыночная площадь. Также они получали треть всей добычи, захваченной у врагов, и иммунитет от налогов. Это был прекрасный пример того, что один ученый называл классическим венецианским сочетанием «благочестия и жадности» [636] The Monk of the Lido, Monachi Anonymi Littorensis Historia de Translatio Sanctorum Magni Nicolai , in Recueil des Historiens des Croisades: Historiens Occidentaux 5, рр. 272–275; J. Prawer, The Crusaders’ Kingdom: European Colonialism in the Middle Ages (London, 2001), р. 489. .

Когда в 1101 году была осаждена Кесария, генуэзцы оказались в идеальном положении и получили огромную добычу и благоприятные условия для торговли. Их позиция позже была вознаграждена королем Иерусалима Балдуином I.

Они получили впечатляющие налоговые льготы, наряду с другими юридическими и коммерческими правами, такими как, например, освобождение от королевской юрисдикции в делах, связанных с высшей мерой наказания. Также им даровали треть города Кесария, треть Арсуфа и треть Акры, вместе со щедрыми налоговыми отчислениями Акры. Король также обязался выплачивать Генуе ежегодный гонорар и треть добычи, которая будет получена в будущих завоеваниях, при условии военной поддержки с ее стороны [637] Codice diplomatico della repubblica di Genova, 3 vols (Rome, 1859–1940), 1, р. 20. . Подобные соглашения показывали слабость положения крестоносцев на Востоке; но для городов-государств они оказались судьбоносными – из региональных городов они превратились в международную силу [638] B. Kedar, ‘Genoa’s Golden Inscription in the Church of the Holy Sepulchre: A Case for the Defence’, in G. Airaldi and B. Kedar (eds), I comuni italiani nel regno crociato di Gerusalemme (Genoa, 1986), рр. 317–335. Также см. M. – L. Favreau-Lilie, который утверждает, что этот документ был изменен позже, Die Italiener im Heiligen Land vom ersten Kreuzzug bis zum Tode Heinrichs von Champagne (1098–1197) (Amsterdam, 1989), р. 328. .

Неудивительно, что такие головокружительные награды привели к возникновению конкуренции между Пизой, Генуей и Венецией. Амальфи не успел отправить корабли на Восток, поэтому этот город не был способен конкурировать с остальными и его исключили из большой игры. Это подстегнуло остальных соперников отправиться на новые рынки, получить концессии и хорошие торговые условия. Уже в 1099 году пизанцы столкнулись с венецианцами, причем последние потопили 28 из 50 кораблей флота Родоса. Заложники и захваченные суда затем были освобождены, чтобы показать великодушие победителей. Согласно более поздним источникам, венецианцы не только зашивали кресты в свои одежды (так было велено крестоносцам папой), он был отпечатан в их душах [639] Dandolo, Chronica per extensum descripta, Rerum Italicarum Scriptores , 25 vols (Bologna, 1938–1958), 12, р. 221. Также см. здесь: Monk of the Lido, Monachi Anonymi , рр. 258–259. .

Предысторией этой потасовки стало то, что в 1092 году Венеции были дарованы обширные торговые уступки по всей Византийской империи, как часть большого плана Алексея II по стимуляции экономики. Венецианцы поставили понтоны в Константинопольской гавани и были освобождены от налогов на экспорт и импорт [640] M. Pozza and G. Ravegnani, I Trattati con Bisanzio 992–1198 (Venice, 1993), рр. 38–45. О датах концессий, которые ранее были датированы 1080-ми годами. см. Р. Frankopan, ‘Byzantine Trade Privileges to Venice in the Eleventh Century: The Chrysobull of 1092’, Journal of Medieval History 30 (2004), рр. 135–160. . Основной мотивацией венецианцев 7 лет спустя стало удержание пизанцев как можно дальше от этого рынка и, как следствие, сохранение привлекательных условий, о которых они договорились с императором. В рамках договора с Венецией пизанцы были вынуждены согласиться с тем, что они никогда не вступят в Византию «ради торговли, и не будут бороться с христианами ни в коем случае, кроме как по причине преданности Гробу Господню». По крайней мере, так доложили о произошедшем венецианцы [641] Monk of the Lido, Monachi Anonymi , рр. 258–259; Dandolo, Chronica , р. 221. Также см. D. Queller and I. Katele, ‘Venice and the Conquest of the Latin Kingdom of Jerusalem’, Studi Veneziani 21 (1986), р. 21. .