Этон Цезарь Корти - Елизавета I Австрийская

Загруженность государственными делами не позволяет Францу Иосифу съездить в Гаратсхаузен, поэтому он просит Елизавету как можно скорее переехать в Ишль. Елизавета не возражает против этого, но делает следующее замечание: «Хочется верить, что моя постоянная готовность идти тебе на уступки и приносить себя в жертву позволяет мне рассчитывать на такое же отношение ко мне с твоей стороны» [264] То же, Гаратсхаузен, 5 августа 1869 года. АЭЗВ. . Помня об интересе супруга ко всему, что связано с судьбой Людвига II, она добавляет: «О баварском короле ничего не слышно, нас он, слава Богу, не беспокоит, и вообще он постоянно переезжает с места на место» [265] То же, Гаратсхаузен, 10 августа 1869 года. АЭЗВ. . В письме к Иде Ференци императрица не скрывает, что согласие на возвращение в Австрию далось ей нелегко: «Кроме тебя и моих дорогих лошадей меня там не ждет ничего хорошего» [266] Письмо Елизаветы к Иде Ференци, Гаратсхаузен, 31 июля 1869 года. Архив Фаркаш. . В этих словах нетрудно разглядеть намек на ту неприязнь, которую испытывают при дворе к Елизавете из-за ее чрезмерных симпатий к Венгрии. Впрочем, эрцгерцогиня София, находящаяся уже в преклонном возрасте и с каждым днем все больше убеждающаяся в том, насколько хорошо понимают друг друга ее сын и императрица, ведет себя теперь крайне сдержанно. Она все чаще прислушивается к мнению Елизаветы, но тут уже Елизавета поступает несправедливо по отношению к своей свекрови. Если София в свое время перестаралась в своем противостоянии с Венгрией, то сейчас Елизавета бросается в другую крайность и ведет себя порой так, как будто забыла о лежащей на ней ответственности за всю империю.

Между тем, главной темой разговоров при дворе становится предстоящая поездка императора на церемонию открытия Суэцкого канала. Она намечена на 16 ноября 1869 года, и, по имеющимся сведениям, Францию на церемонии будет вместо мужа представлять императрица Евгения. Какое-то время остается открытым вопрос, должна ли Елизавета сопровождать супруга в этой поездке. Однако императрице становится не по себе от одной мысли, что в Суэце ее ожидают ненавистные ей нескончаемые торжества и протокольные мероприятия, к тому же она без всякого энтузиазма относится к неизбежной встрече с Евгенией. Ну а поскольку Франц Иосиф также считает, что, по крайней мере, один из супругов должен остаться с детьми, то он принимает решение ехать один. 26 октября он прощается с семьей, остающейся в Геделле. В один из моментов в душе Елизаветы зарождается сожаление по поводу того, что она отпускает мужа одного, она весь день думает о нем [267] Письмо Елизаветы к Францу Иосифу, Геделле, 26 октября 1869 года. АЭЗВ. и об ожидающей его интересной поездке. Она так сильно переживает за мужа, что по ее настоянию тот берет с собой домашнего доктора. По таким, казалось бы, малозначительным признакам эрцгерцогиня София может судить о том, что супруги поддерживают друг с другом отличные отношения, и она истолковывает это в пользу Елизаветы: «Да благословит ее Господь за ее добрые дела», — отмечает она в письме к кронпринцу Рудольфу [268] Письмо эрцгерцогини Софии к кронпринцу Рудольфу, Ишль, 2 ноября 1869 года. Вена, госархив. . Франц Иосиф также преисполнен благодарности к супруге за ее заботу и внимание, и 26 октября, в первом же письме после отъезда, он признается Елизавете, что ему пришлось оставить на родине все, чем он дорожит больше всего на свете [269] Письмо Франца Иосифа к Елизавете, 26 и 30 октября 1869 года. АЭЗВ. .

Первую остановку по дороге в Суэц император делает в Константинополе, где наносит визит султану Абдул Азизу, которого характеризует как «гостеприимнейшего из гостеприимных хозяев, каких только можно себе представить». Каждый день он отправляет Елизавете длинные письма. Одно из них, в котором император рассказывает о посещении конюшен султана, вызывает у Елизаветы острую зависть к супругу. «На моем месте ты, наверно, первым делом пошла бы в эти конюшни», — замечает Франц Иосиф и далее описывает великолепных арабских скакунов султана, в том числе его любимого жеребца-трехлетка, на котором он, несмотря на преклонный возраст, все еще продолжает скакать, и еще почти восемьсот лошадей лучших пород. Императрица со смехом читает про малолетнего сына султана, который один владеет 150 лошадьми. По словам Франца Иосифа, этот злобный и совершенно невоспитанный мальчишка «пользуется хлыстом не столько по его прямому назначению, сколько для того, чтобы избивать адъютантов султана». При чтении писем от мужа, в которых он, в частности, сообщает, что всю дорогу ему сопутствует теплая солнечная погода, Елизавете приходят в голову мысли о поездке в теплые края, где она могла бы переждать приближающуюся зиму. Императрица тоже почти каждый день пишет супругу письма, в которых выражает надежду, что он не сомневается в ее любви и преданности, даже если ей не всегда удается выразить это достаточно убедительно в своей привычной остроумной манере [270] Письмо Елизаветы к Францу Иосифу, Офен, 1 ноября 1869 года. АЭЗВ. . В поездке императора сопровождает Андраши, который регулярно отправляет в адрес Иды Ференци письма; содержание их, разумеется, становится известно и Елизавете. Из Константинополя император в сопровождении роскошного эскорта, предоставленного султаном, направляется в Яффу, а оттуда — в поездку по святым местам. Император и Андраши любуются живописными фигурами туземцев в разноцветных бурнусах, причем граф буквально не сводит глаз с турчанок. Военный отряд, выделенный для сопровождения императора, размещается в палатках, расшитых золотом и шелком, сотни турецких солдат на одногорбых верблюдах и бедуинов на чистокровных лошадях готовы в любой момент тронуться в путь.

Наконец, весь караван начинает движение в направлении Иерусалима. У реки Иордан слуги по распоряжению императора наполняют священной водой сотни бутылок, предназначенных для отправки в Вену, где ее испокон веков используют при крещении членов императорской фамилии. Что касается Андраши, то он просто решает искупаться в реке, так как, согласно древнему поверью, всякий, кто искупался в водах реки Иордан, приобретает способность творить чудеса. «Моей родине эта способность очень даже может пригодиться», — полагает он.

Вечером, когда император принимает решение заночевать близ Иерихона, Андраши покидает палаточный лагерь и отправляется на продолжительную экскурсию в древний город, за что удостаивается язвительного замечания из уст Франца Иосифа. Елизавета, в свою очередь, сочиняет и направляет графу почтой следующее стихотворение: