Виолетта Городинская - Природа. Человек. Закон

Как видите — действуя «по диагонали», а не против и не поперек закономерностям, установленным Природой для тех или иных биогеоценозов, можно добиться замечательных успехов.

А ведь многие лесоводы считают бобров вредными грызунами, наносящими ущерб лесу, поскольку и деревья-то они грызут, и площади, годные для роста деревьев, заболачивают. Но уж известно, что специалисты часто из-за деревьев не видят леса.

Ниже бобровой плотины наша речушка петляет еще некоторое время в лесной чаще, а потом выходит на простор, устремляясь к небольшому озеру, лежащему на самом краю обширнейшего верхового болота, поросшего редкими и низкорослыми сосенками.

Некогда болото это было большим лесным озером. Кто знает, почему так случилось, что обмелело оно, заросло сначала ряской, потом камышами и тростником, отмершие стебли которых долго плавали по мелкой воде, пока не покрылись, не соединились в единый покров разросшимся на них болотным мхом — сфагнумом. Идешь по такому болоту, и вся поверхность зыбко колышется под тобою. Кажется — вот-вот провалишься и ухнешь в черную пучину. Но пучины нет: где бы ни пробил колышащийся покров трясины, палка уходит на метр-полтора и упирается в твердое дно. Единственная опасность для человека — «окна», оставшиеся озерные глубокие ямы с черной как смоль водою. А там, где дно озера некогда поднималось буграми, выросли, даром что низкорослые, но крепкие и долговечные болотные сосны, раскинувшие свои кроны зелеными зонтами, в которых так любят токовать по весне глухари.

И вполне может быть, что началось это болото с того, что на вытекающих из озера речушках истребили когда-то давным-давно бобров. Усилившийся из-за отсутствия плотин сток и привел к катастрофическому обмелению озера.

Возможно и не эта, а другие, вполне естественные причины, привели к усилению стоков и обмелению, но как бы то ни было образовался совершенно новый биогеоценоз со своей растительностью и обитателями, со своей, присущей только верховому болоту, почвой и водным режимом, со своим микроклиматом, атмосферной влажностью и осадками. Обширные эти пространства вовсе не бесполезны, как может показаться на первый взгляд тому, кто из-за деревьев не видит леса. Болота служат окрестным лесам главным резервуаром, снабжающим влагой всю округу, поддерживают постоянство уровня грунтовых вод. В сухое время года питает корни деревьев и трав, в сырое — она [влага] переливается из болота в озерцо, а из него, по вытекающим речкам и ручьям, уходит в ту или иную водную систему большой реки.

В свою очередь, окружающий болото лесной массив сохраняет уникальный болотный водный режим, не дает ему превратиться в сухой торфяник, снабжая его избыточными поверхностными стоками во время дождей и таяния снегов (помните? — лес забирает себе в полтора раза больше осадков, чем луга, поля и, конечно же, болота).

Так все увиденные нами четыре биогеоценоза единой лесной экосистемы помогают жить и выжить друг другу.

Черничники и брусничники леса, клюква болот питают огромное количество птиц, мелкого и крупного зверья. Даже волки отнюдь не гнушаются растительными плодами, особенно черникой, поедая ее с удовольствием и в больших количествах. А поскольку даже самые плодоядные птицы-вегетарианцы предпочитают выкармливать своих птенцов высококалорийной и быстро усваивающейся животной пищей — гусеницами и взрослыми насекомыми — чернично-бруснично-клюквенная приманка привлекает множество пернатых, спасающих, как мы знаем, лесную растительность от чрезмерного расплода насекомых.

Мы уже говорили, в лесу все так: за какую ниточку ни дерни, пойдет разматываться весь клубок. И не только биогеоценоза, но и всей экосистемы. Впрочем, это свойство не только лесной, но и любой другой экосистемы или биогеоценоза Земли.

Рассказ о биогеоценозе леса, даже краткий, даже в общих чертах, будет неполным, если ограничиться только видимой невооруженным глазом наземной жизнью. Ибо то, на чем, собственно, и стоит лес, что питает его деревья и травы и большую часть птиц и мелкого зверья — почва, не просто некая подставка, на которой размещены растения и по которой ходят и ползают животные и птицы, но сложнейшая среда, в которой кипит самая разнообразная жизнь, которая дышит, ест, пьет, — словом, живет. И дает жить другим.

Академик В. И. Вернадский называл почву «биокосным телом», что достаточно точно выражает ее основное состояние и свойство, где в неразрывном единстве связаны частицы грунта и живые существа — растения, животные, микроорганизмы.

Листья деревьев (хвоя — та же листва), стебли и корни трав, опадая, отмирая, образуют подстилку, детрит, которая служит пищей для детритофагов — дождевых червей, улиток, множества всевозможных насекомых. Пропущенная через их пищеварительный тракт, измельченная и частично растворенная органическая масса поступает на дальнейшую переработку к почвенным микроорганизмам — грибам (в том числе и плесени), бактериям, актиномицетам — жгутиковым микроорганизмам с некоторыми признаками грибов, и простейшим — амебам, инфузориям и бесцветным жгутиковым. Каждая из этих групп имеет свою узкую специализацию, и поэтому прежде, чем органические останки превратятся в гумус, они проходят несколько стадий переработки.

Сначала эти останки попадают «в руки» грибов и бактерий, использующих для своего питания легко разлагаемые органические вещества — такие, как аминокислоты, сахара, простые белки. Затем над ними начинают трудиться целлюлозные миксобактерии, разлагая более стойкие соединения. И уж окончательную отделку готовой продукции — гумусу — придают актиномицеты.

Многое, ох, многое не ясно еще в этом сложном процессе, несмотря на то что исследованием почвообразования ученые занимаются вторую сотню лет. Неизвестно, как гумус минерализуется. Во многом непонятна роль простейших. Известно только, что инфузории, питающиеся бактериями, могут каким-то таинственным образом ускорять рост и обменные функции своих жертв. Возможно, выделяют нечто вроде «стимуляторов роста», использующихся в животноводстве. И тем самым способствуют более быстрому разложению органических останков, а значит, помогают поскорее получить конечный продукт.

Количество микроорганизмов в почве громадно. Под каждым квадратным метром почвенного покрова находится от тысячи миллиардов до 1000 тысяч миллиардов живых существ, беспрестанно работающих над разложением органических веществ!

Громадна и их роль для всего, без исключений, живущего на Земле. Если бы они каким-то образом вдруг пропали, все растения, животные Земли и, конечно же, мы с вами погибли бы, задохнувшись в накопившихся неразложенных органических останках.