Н. Забила - Люди с красной скалы

Каи-Наи охватил ужас. Он задрожал под волчьей шкурой, которой его укрывали на ночь, но вместе с ужасом в нем проснулась звериная злость, жажда мести и смутное чувство, что он должен наравне с другими защитить родной дом. Он еще толком не понимал, что творится вокруг, но инстинкт обитателя леса подсказал ему, что эта минута грозит всему племени Уру-Уру смертельной опасностью.

Каи-Наи завизжал, как волчонок и, когда мимо него пробегал чужой воин, размахивая каменным топором, бросился врагу под ноги и со злостью и отвращением впился острыми зубами в твердую вонючую икру. Воин взвыл от боли, затряс ногой, стараясь избавиться от мальчика, но Каи-Наи крепко стиснул зубы, хотя рот его заполнила горечь — тело воина было смазано зловонным жиром. Воин бросил топор на землю, вцепился обеими руками в волосы Каи-Наи, оторвал его от ноги, как пиявку, поднял вверх, ударил ногой в живот и отбросил далеко от себя. Потом подхватил топор и снова бросился в бой.

От удара у Каи-Наи захватило дух, он резко выдохнул весь воздух и никак не мог снова вдохнуть. В глазах у него потемнело, и он без сознания покатился под какой-то куст.

Сколько так пролежал Каи-Наи, он не знал. Но когда открыл глаза, в лагере было тихо. Солнце стояло высоко, и лучи его, пробиваясь сквозь листву, падали на землю золотистыми кругами. Каи-Наи приподнялся и, протирая глаза кулаками, прищурился от яркого солнечного света.

Он уже забыл, что случилось ночью. Его лишь удивило, что он лежал не под шкурой у костра, как всегда, и что в стойбище было очень тихо: в такое время обычно всегда пылал костер, рядом возились женщины, и мать непременно отчитывала молодую Учангу.

Каи-Наи встал и направился к лагерю. То, что он там увидел, внезапно оживило в его памяти события прошлой ночи. У потухшего костра, уткнувшись головой в пепел, с обгоревшими седыми волосами лежал лицом вниз старый Бо-ра, а на голове у него чернела рана от удара тяжелого топора.

— Дед! — хотел было крикнуть Каи-Наи, но осекся: он увидел, что чуть поодаль, навалившись на врага, лежит его отец, а в спине отца торчит древко сломанного копья.

Вся прогалина была покрыта трупами беловолосых и людей из племени Уру-Уру. И вновь, как и вчера, Каи-Наи охватил ужас и звериная злоба на далекого врага. Здесь, на этой лесной прогалине, никого не осталось в живых из родных и близких ему людей.

Каи-Наи, дрожа, обошел поляну, всматриваясь в знакомые и незнакомые, чужие и родные лица, и нигде не заметил ни единого движения, не услышал ни единого звука, стона. Всюду были холодные мертвые тела, оскаленные зубы и застывшие глаза воинов. Женщин среди мертвых не было, кроме старухи-жены деда Бо-ра. Тяжелое копье догнало ее у самого края прогалины, и она, раскинув руки, лежала теперь неподвижно, как и ее старый муж. Старухи не нужны были беловолосым людям, а старой в становище была только Гобана, жена Бо-ра.

Каи-Наи не знал, что делать. Он напоминал олененка, чью мать убили охотники. Олениха лежит, вытянув ноги и откинув голову, остекленевшие глаза ее уже слепы, а глупый олененок стоит возле нее, лижет ей морду и ревет, не понимая, что с матерью, отчего она так неподвижна и холодна.

Каи-Наи впал в отупение. Он был один в этом хоть и родном, но страшном, темном лесу. Он бессильно сел на землю, взглянул на заваленный трупами лагерь и страшно, громко завыл, заплакал.

На прогалине было тихо. Лишь негромко шумел лес и вороны, прилетевшие еще утром, сидели на ветках и каркали, перекликаясь между собой. Они посматривали на трупы, но пока не решались слететь вниз.

Долго сидел и плакал Каи-Наи. Вороны, искоса поглядывая на мальчика, по одной то осторожно слетали на землю и прохаживались вокруг трупов, то снова взмывали на деревья и оттуда черными стайками наблюдали за Каи-Наи. Когда мальчик поднял голову, пара воронов уже сидела на отцовской спине, поклевывая рану у самого древка.

Каи-Наи вскочил и бросился к телу отца. Вороны, каркая, поднялось вверх и снова расселись на ветках вокруг поляны.

Каи-Наи вытащил копье из отцовской спины, поднял оружие вверх и потряс им в воздухе.

— Ого-го! Беловолосые люди! — крикнул он в том направлении, куда, как он думал, ушли враги.

— …Го-го!.. Люди… — крикнул кто-то из леса.

— Я пойду по вашим следам! Я отомщу за отца и мать! — крикнул Каи-Наи.

— …отца и мать! — опять отозвался кто-то из чащи леса.

Каи-Наи прислушался. Лес тихонько шумел вокруг. Вороны повернули головы и следили за каждым движением Каи-Наи. На соседнем дереве сидел дятел и звонко долбил кору: тук, тук…

— Тук, тук!.. — отзывался кто-то из леса.

— Я не боюсь тебя! — злобно крикнул Каи-Наи.

— …боюсь тебя! — отозвалось из леса.

Каи-Наи, сжав зубы, бросился в лес. Нигде никого не было.

Каи-Наи, то наклоняясь к земле, как собака, то рассматривая ветви и кору деревьев, бежал по лесу с единственной мыслью догнать врагов, увидеть мать, которую забрали беловолосые люди, и отомстить за отца. Как отомстить, он и сам не знал.

Долго бежал Каи-Наи. В груди у него клокотала жажда мести и горел пыл погони. Он позабыл, что остался совсем один посреди этого страшного темного леса, что рядом нет сильной руки отца — с ним он часто ходил на охоту и ставил ловушки и силки на зверей.

Лес шумел у него над головой; какие-то птицы печально перекликались в вышине, а он бежал и бежал… Наконец Каи-Наи остановился передохнуть и прижался всем телом к дереву. Темная кожа Каи-Наи слилась с рыжеватой древесной корой. Нужно было обладать очень острым зрением, чтобы разглядеть в полумраке леса его маленькую фигурку.

Отдышавшись, Каи-Наи осторожно огляделся. Какое-то неосознанное чувство подсказывало ему, что дальше идти нельзя, что там его подстерегает опасность.

Он затаил дыхание и стал ждать.

Невдалеке послышалось еле слышное урчание.

Каи-Наи еще крепче прижался к дереву: он знал, что это урчит злейший лесной враг человека — рысь. Мальчик потянул носом, и легкий ветерок принес знакомый запах зверя. Каи-Наи понял, что рысь не почуяла его — ветер долетал с той стороны, где затаился зверь. Каи-Наи, не двигаясь, водил глазами вокруг. Саженях в трех от его укрытия почти до самой земли свешивалась ветвь, а над ней искрились две зеленые звезды. Звезды то гасли, то снова загорались.