Виталий Сандуков - Выиграть жизнь

Из дневника Виталия Сундакова

…Ритуал островных аборигенов был сложным и обязательным в деталях: перед деревом долго извинялись, за то что его хотят срубить, и объясняли, что это продиктовано исключительными обстоятельствами и крайней необходимостью. Но время не ждет. Лесорубы прыгают вокруг своей безмолвной жертвы и, указывая на нее руками, истошно кричат: "Сруби его! Убей его!" "Палач" свирепо поплевывает на ладони и указывает на место на стволе, по которому сейчас будет нанесен смертельный удар. Джунгли оглашает общий жуткий крик… Широкий замах топором., и… Но что это? Вдруг все, переглянувшись, резко разворачиваются и бегут совершенно к другому дереву, которое падает спустя минуту под ударами каменных топоров. Оказывается, когда лесоруб замахнулся, все деревья той же породы, стоявшие рядом с обреченным собратом "упали в обморок". И пока они находятся в бессознательном состоянии, аборигены срубают то дерево, которое и не догадывалось, что его срубят, а поэтому погибло без страха и боли. А то дерево, которое якобы должны были срубить, "придя в себя" обрадуется, что его оставили в живых и простит людей, собиравшихся лишить его жизни… (Дикари…)

"Мы – дети Галактики…" Перестали пускать в метро собак с их хозяевами, и в городе выросло количество бесхозных четвероногих друзей, которых если еще и могли содержать, то уж никак не рассчитывая возить их в такси или тратиться на штрафы…

Из дневника Виталия СундаковаЩенка индианка вскармливала грудью наравне со своим ребенком. А когда в племени погибала старая собака, хозяин сжигал ее тело, а кости подвешивал недалеко от своего гамака, чтобы после физической смерти верный пес оберегал своих хозяев теперь уже от мира злых духов…

"Мы – дети Галактики…" Вчера поднял упавшую в толпе старушку – голодный обморок. Усадил ее на выходе из метро, у лотков с бананами. На этот раз меня вернул в джунгли их приторный запах: запах свежих бананов заполнил все шабоно. Их источали наполненные доверху плодами корзины за плечами женщин. К спинам мужчин была привязана их охотничья добыча: броненосец, маленькая обезьяна и несколько разных птиц… Вскоре пища была готова, и вождь приступил к ее раздаче. Первой печеные бананы и несколько кусков мяса, завернутых в банановый лист, получила старуха, почти не сходившая с кучки теплого пепла, согревающего ее иссохшее тело. У нее не было кормильца, и все члены племени всегда обязательно угощали ее "от своего стола".

Дикари, одним словом. Я вас вполне понимаю. Каи иначе назвать полуголого, голодного человека, нетерпеливо разрывающего руками полуиспеченное мясо и поедающего это мясо с рыком удовольствия?

Другое дело человек цивилизованный. Он и есть-то по-настоящему не хочет, когда заказывает бифштекс с кровью для себя и своей дамы, и вино соответствующее закажет для аппетита (то есть для искусственного проявления желания съесть кого-нибудь, когда естественное желание отсутствует). И поедает он это мясо, облачившись в костюм, при свечах, под легкую музыку и с помощью серебряных приборов. Словом, обставляя ритуал поедания животного с особой степенью цинизма, как показалось бы это дикарю из джунглей. Ну, на то он и дикарь: у Богов перед охотой разрешения просит, перед убитым животным извиняется, сам мяса лично им убитого животного не ест, отдавая добычу соплеменникам.

А одет, вернее, раздет-то как дикарь? Намажется чем-то, перьев, веток, цветков в себя натыкает и радуется жизни. И объяснений у него на этот счет, как, впрочем, и самой одежды, – нет. Отвечу я, если позволите, как человек, не единожды сознательно раздевавшийся в джунглях. Поскольку одет будешь, то взопреешь, а следовательно, запахнешь (и тут уже никакой удачной охоты), и насекомых под одеждой не заметишь, и растения за нее цепляться будут, и мокрым ходить придется… А где хранить гардероб людям "кочующим" по джунглям? Изготавливать из чего? Стирать и сушить как? Словом, бессмысленных проблем в жизни прибавится немало. А вот раскраска и "оперение" информируют о намерениях и статусе, демонстрирует вкусы, отгоняет москитов. Ветки маскируют мужчин воинов и охотников, яркие душистые цветки (бесценные украшения изготовленные самим Богом) украшают женщин и детей… Все делается, подчеркивая, не скрывая самое красивое в человеке первобытном – его тело…

А вот для чего мои соотечественники – мужчины гордо носят на шее удушающий цветной лоскут материи или наносят на свое тело вечный рисунок с помощью иглы и чернил?

Зачем наши женщины стягивают бедра и ноги узким куском материи, ходят в обуви с длинными тонкими подпорками под пяткой и вдевают в уши не цветы, а металл? Я дикарям этой красоты объяснить не смог. Как, впрочем, и многого другого: почему, например, для помощи неимущим и больным нужно создавать фонды, а не помогать им непосредственно, "из рук в руки"? Почему слово мудрого человека ничего не стоит, если двое глупцов голосуют против него? Почему социальная трусость (тайные выборы), тотальная зависть (строчка из рекламы: "и вам будут завидовать соседи"), элементарное безволие (алкоголизм и лень), гражданское иждивенчество (мне обязаны дать), и десятки других пороков, – это вовсе и не страшные болезни, а понятные и привычные общечеловеческие слабости? Почему фразу "я тебя убью" цивилизованные люди произносят с легкостью, а слова "я тебя люблю" – из серии наименее употребляемых нами? Почему неразумным малышам запрещается, даже в тех случаях, когда это безопасно, двигаться, кричать, пачкаться, спрашивать, словом, вести себя естественно, а умным взрослым можно делать все, тем более по отношению к детям?

Мы говорим: "Это наша культура". Эти наши слова – бессмысленный звук для "бескультурного дикаря". Он, представляете, даже не знает, что слово "культура" образовалось от слова "культ", что, в свою очередь, подразумевает знание этих культов, веру, обычаи, ритуалы и традиции предков. Вы же, в отличие от дикаря, понимаете, что тот, кто не знает этих базовых пластов своей культуры, не имеет даже права считаться в своем социуме культурным человеком. К дикарям, кстати} это не относится. В этом смысле они значительно культурней любого нашего политолога, уполномоченного представителя народа и даже людей, называемых в нашем обществе учеными…

… Только в этот вечер я записал на диктофон более тридцати песен индейцев. Они пели охотно, самозабвенно, без какого-либо музыкального сопровождения. Было видно, что каждый член племени знает весь существующий репертуар. А потом они попросили… спеть меня. Отказаться было нельзя. В моей голове пронеслись десятки обрывков наших популярных песен, но я вдруг с ясной очевидностью понял, что ни одну из них я не спою. Слов многих песен я просто не помнил, у других начисто отсутствовало то, что должно позволять стихам называться песней. Я не имею в виду музыку. Настоящей песне никакая музыка не нужна… Все терпеливо и молча ждали. И тогда я, обливаясь потом запел: "Эх, мороз, мороз, не морозь меня…"