Георгий Сидоров - Наследие белых богов

– Вот те раз! – удивился я. – С чего бы это? На обеих собаках не было ошейников. Выходит, что они не отвязались, а старик их отпустил намеренно.

– Ты слышишь меня, придурок? – где-то внутри меня раздался голос дедушки. – Стреляй аккуратно, не задень собак.

– А ты их зачем отпустил? – задал я невольный вопрос.

– Вот бестолочь так бестолочь! Не понимает он, видите ли! У нас здесь сохатые в зиму не стоят, слишком мало кормов. Они всё время в движении. Собак я тебе дал, чтобы ты неделю за лосями не бегал. Добывай рогачей, лучше старых, и торопись. Впереди морозы под шестьдесят.

– Вот, оказывается, что? – растерялся я. – Ты дал мне своих зверовых лаек на охоту?

– У тебя что – думалка заела? Не можешь понять? Да мне плевать на тебя. Просто собак жалко, давно без работы. Ступай и поскорее возвращайся, если ударит под шестьдесят, мало не покажется!

Голос старика затих. Я огляделся по сторонам и увидел, как обе лайки, взяв моё направление, исчезли в густом лиственничнике. Я шёл за ними, не торопясь, потеть на морозе – самое последнее дело. По дороге я пересёк свежий соболиный след и про себя отметил, что собаки на него не среагировали.

«Надо же, они как будто знают, что соболь мне не нужен, – восхитился я лайками. – Если они хорошо работают, охота не должна быть долгой».

Я шёл по неглубокому снегу, изучая встречные следы и по-копы. Вот прошёл табун оленей; здесь соболь поймал рябчика, видны перья и кровь; там росомаха гнала зайца, косой уходил от неё громадными прыжками. Похоже, он обречён, так от росомахи не бегают. Значит заяц молодой, неопытный. Но вот впереди я увидел старый лосиный след.

«Если есть старые следы, значит будут и свежие», – мелькнуло в голове.

Тут я услышал справа от себя далёкий собачий лай.

«Теперь всё дело за мной, – побежал я в направлении лая. – Только бы не подшуметь, иначе никого не добуду. Услышав человека, лоси сразу уйдут. И никакие собаки их не остановят».

Постепенно я перешёл на шаг и стал двигаться как можно тише, лай собак приближался. Обходя деревья, чтобы не задеть ветви, я часто останавливался. Вскоре стало ясно, что идёт борьба: лоси пытаются от собак уйти, но каждый раз лайки их заворачивают, а что сохатых несколько, я догадался по лаю – до меня дошло, что лайки водят лосей по кругу.

«Вот молодцы! Высший пилотаж! – подумал я о серых красавцах. – Теперь подойти на расстояние выстрела не составит труда».

Я остановился и прислушался. Вот лай приблизился и стал удаляться.

«Значит, в этом месте тропа, – наметил я себе направление. – Пока звери на той стороне круга, надо спешить».

И я во весь дух побежал к нужному месту. Сделав бросок, прижался к стволу сосны и огляделся. Впереди передо мной виднелся вспаханный снег.

«Я у тропы, – отметил для себя. – Теперь надо ждать».

Постепенно лай стал приближаться.

«Перед выстрелом никогда не надо думать о добыче, – вспомнил я старинное наставление всех охотников. – Думать можно о чём угодно, только не о том звере, на которого ты охотишься. В противном случае он почувствует опасность и не подойдёт».

Волевым усилием я унял биение сердца и стал вспоминать великую Обь, ту реку, на которой вырос, её песчаные берега, синее бездонное небо и бескрайние луга. И вдруг я увидел, как слева от меня показалась одна из лаек – это был кобель. Он метался с лаем из стороны в сторону, а прямо на него шёл огромный лось, за ним второй и третий. Я поднял «Сайгу», снял её с предохранителя, но стрелять не стал: передо мной были три важенки, громадный бык, подгоняемый второй собакой, шёл позади них. Глаза мои уже видели лосей, но мысли были ещё на Оби, поэтому звери, воюя с остервенелыми псами, опасности, исходящей с моей стороны, не почуяли. Сохатый был огромен: на голове его красовалась гигантская корона из побелевших рогов. Он шёл, то и дело останавливаясь и оглядываясь на наседающую на него собаку. Вдруг он резко развернулся и сделал резкий бросок в сторону лайки своими копытами. Опытная сучёнка стремглав отлетела в сторону и, залившись лаем, снова бросилась в бой. В этот момент я нажал на спусковой крючок. Гигант, получив пулю под лопатку, медленно повалился на бок. Услышав звук выстрела, важенки шарахнулись в сторону, на секунду застыли, а потом опрометью бросились через лиственничник по склону вниз. За ними умчались и собаки. Я подошёл к быку, лось был уже мёртв: шерсть его загривка опала и уши распрямились. Я посмотрел в его помутневшие глаза и тихо сказал:

– Ты прости меня, пожалуйста. Нужда заставила отнять у тебя жизнь. Не будь её, всё было бы иначе. Поэтому, прошу тебя, возвращайся скорее в свой дивный лес. Без тебя здесь будет скучно.

Осмотрев сохатого, я понял, что передо мной старый бычара. Спина его почти поседела, копыта были сношены, а на рогах виднелись четырнадцать отростков.

– Ты неплохо пожил, – уселся я рядом с тушей. – Силы у тебя гонять молодых быков хватало, а вот огулять своих важенок вряд ли. Наверняка они у тебя не стельные. Теперь лосихи найдут себе молодого быка, и у них родится потомство, а ты мне послужишь и для хороших лыж, и для спальника. Так что не обижайся, – дотронулся я до морды гиганта.

Вот и вся охота! С хорошими собаками всё очень быстро. Но где же они? Им что, мало рогача? Умчались за остальными?

В этот момент снова раздался собачий лай. Он то исчезал, то опять был слышен.

«Всё-таки остановили важенок! Вот молодцы! – подумал я о лайках. – Но зря стараются... Этот бычина килограммов пятьсот, а то и более. С ним бы справиться».

Собаки вернулись поздно вечером. За это время я успел разобрать зверя полностью. Передо мной лежала гора первоклассного мяса, огромная голова с рогами и отличная шкура. Я бросил её шерстью на снег и стал топтать ногами. Надо было как можно скорее избавить шкуру от вшей, иначе в ней не переночуешь. Огромные лосиные вши тут же залезут под одежду и начнут тобою закусывать. Собакам я предложил отборные куски мяса, но они полизали кровь и этим удовлетворились. Свернувшись у костра, оба героя вскоре уснули.

– Придётся опять возиться с нартой, – вздохнул я, поглядывая на свою добычу. – Благо, не так далеко, километров шесть, может, семь, не более.

Сбросив с себя кырняжку и бакари, я завернулся в очищенную от паразитов лосиную шкуру и стал глядеть на огонь костра.

«Практически мне всё удалось, – думал я. – И старик стал меняться в лучшую сторону. На спальник с лыжами уйдёт не более двух недель. А дальше чем мне заняться – без дела сидеть в избушке, пока трещат морозы и стоят короткие дни? Уходить из этих мест лучше всего в конце февраля или в марте. Тогда и дни станут подлиннее, да и температура изменится. Морозы ещё будут, но не такие лютые. Может, подружиться со стариком? Похоже, он не против, во всяком случае, угрозы с его стороны нет. Даже собак своих для охоты не пожалел. С дедушкой что-то происходит, он явно меняется», – с этими мыслями я задремал.