Полина Ломакина - Борис Якоби

Забегая вперед, стоит сказать, что надежды министра финансов Канкрина получить благодаря опытам Якоби электромагнитный флот вместо парового не оправдались. Однако другие труды ученого немало поддержали его в финансовых и хозяйственных мероприятиях, поэтому стоит отдать должное дальновидному политическому деятелю. Уваров же осуществлял в то время свою деятельность под лозунгом «Православие, самодержавие, народность», вкладывая в него крайне крепостнические идеи. При первой же встрече с Якоби он заявил, что признает только таких ученых, которые «занимаются исключительно своей наукой».

Сам же Мориц, наученный горьким опытом с 600 талерами от прусского короля, решил, что финансирование правительством его исследований носит ту же цель, что и тогда: исключительно восславить монархию. Перед отъездом в Петербург ему требовалось составить докладную записку министру просвещения, в которой он вновь описал все преимущества своего электродвигателя и отметил, что «ближайшей задачей является постройка такой машины в несколько большем масштабе, чтобы она могла совершить действительную работу, какую – в конце концов безразлично, потому что она с одинаковой легкостью может быть использована для приведения в действие мельницы, лодки или локомотива». Ученый подсчитал, и сколько понадобится средств на реализацию задуманного: «так как предполагаемые мною работы допускают только постепенное развертывание, то, дабы можно было быть до некоторой степени уверенным в их успешности, мне необходимо ежегодное вспомоществование в размере по меньшей мере 8000 руб. в течение ближайших 5 лет. Далее, чрезвычайно важно, чтобы все механизмы изготовлялись быстро, под моим непосредственным наблюдением и опытными механиками. Отсюда вытекает необходимость устройства собственной мастерской, оборудованной надлежащими станками, инструментами и т. п., что по сметным исчислениям потребует приблизительно 10 000 рублей».

В то же время Якоби знакомится с Шиллингом, ставшим впоследствии его третьим наставником в научной деятельности. Этот выдающийся ученый был предшественником Морица в области телеграфии и на тот момент изо всех сил старался внедрить свое изобретение в широкую практику. Павел Львович самостоятельно приехал в Дерпт специально для того, чтобы познакомиться с Морицем и поторопить его воспользоваться предоставленным шансом. Так писал Якоби об этой встрече: «Это знакомство было мне очень приятно, так как я действительно нуждался в некотором толчке, который вывел бы меня из свойственной мне застенчивости и нерешительности». На этом их общение, конечно же, не прекратилось: когда Мориц приехал в Петербург, Шиллинг пригласил его остановиться в своей квартире. «Я жил у Шиллинга, – писал Якоби брату, – который сразу же ввел меня в свои обширные знакомства, представил меня высоким лицам, и это обеспечило мне самый благосклонный и дружественный прием. Благодаря ему я завязал весьма интересные знакомства, важные для дальнейшего успеха моего предприятия». Кроме того, Павел Львович ознакомил своего гостя и с собственными исследованиями, вместе они посетили его электромагнитный телеграф, связывающий Петергоф и Кронштадт, тогда временно не работавший из-за повреждения проводов. Б. С. Якоби вспоминал о посещении этой линии следующим образом:

«Когда Шиллинг… посетил вместе со мной свой телеграф (это было после его отсутствия в течение нескольких месяцев), телеграф должен был быть пущен в ход, но не действовал. За несколько дней до этого молния ударила во флагшток Адмиралтейства, и существовали несомненные признаки, дававшие повод предположить, что, может быть, провода повреждены каким-нибудь слабым побочным воздействием.

Определить место повреждения при запутанной системе проводов, как известно, довольно трудно. Но саперы тотчас проследили провода, испытывая их от дистанции до дистанции посредством реагента, который имеют всегда при себе, а именно посредством собственного языка, вводимого ими между металлическими контактами в гальваническую цепь, и этим способом обнаружили скоро трещину в проводе близ того места, где провод входил в воду. Однако после исправления все же действие не восстановилось и, по предложению саперов, к которым Шиллинг питал неограниченное доверие, был размотан мультипликационный аппарат, и, действительно, в середине оказалось разорванное, по-видимому, расплавленное место. Непрерывность неразмотанной части также подверглась испытанию «на язык», и затем все было приведено в порядок»

Эта «экскурсия» оказалась полезной для Морица еще и потому, что там он познакомился с мастерами-саперами Денисом Михайловым и Епифаном Карповым, которые впоследствии стали его первыми помощниками в созданных им мастерских и проработали с ним до конца жизни. Затем к Якоби перешел и И. А. Швейкин, механик, изготовивший электротелеграфы и электрические запалы для Шиллинга.

Вскоре Уваров принял Морица и одобрил его докладную записку. Однако министр выказал пожелание, неожиданное для Якоби: опыты должны проводиться не в Дерпте, а в Петербурге. Конечно, переезд требовал большого количества трат, о чем ученый и сообщил Уварову. Тот в свою очередь предложил Морицу обсудить этот вопрос с министром финансов и даже дал ему письмо к Канкрину, который немедленно принял Якоби и одобрил пожелание Уварова. За ученым сохранялась профессура в Дерптском университете, а на расходы по переезду министр выделил 1500 рублей. Проживание ученого вместе с семьей в Петербурге Канкрин оценил в 12 000 рублей. Всю смету расходов министр разрешил довести до 50 000 рублей, что было огромной суммой по тем временам.

Конечно, Мориц был, мягко говоря, удивлен такой щедростью правительства. Для него такая поддержка была в новинку, он писал Карлу: «Для потсдамца, который привык работать как лошадь, выпрашивать или бороться за средства для существования, действительно все это представляет собой потрясающее обстоятельство, и я смог только ответить, что, очевидно, после этого повысятся требования ко мне. «Нет, – сказал министр. – Ultra posse nemo obligatur» («Сверх возможного – никаких обязательств». – лат .).

Последней инстанцией, которую должен был пройти проект Якоби, был сам император. 28 июня Уваров представил Николаю I доклад о том, что «ближайшим результатом сего положения была бы замена паровой машины другою, более верной, менее опасной и почти никаких издержек не требующей». Но кроме того, закончил он предложением «учредить здесь особый комитет академиков и разных ученых других ведомств, дабы предварительно рассмотреть наблюдения и планы профессора Якоби и составить полный проект ожидаемых опытов…». Так появился еще один этап: Комиссия для применения к движению машин электромагнитной силы по способу Якоби в составе И. Ф. Крузенштерна (причислил сам Николай I, знавший о намерениях Канкрина использовать электродвигатель на судах), П. Н. Фусса, А. Я. Купфера, М. В. Остроградского, Э. Х. Ленца, П. Л. Шиллинга и П. Г. Соболевского. Как видим, со многими из вышеперечисленных ученых Якоби уже был знаком, впоследствии он особенно сблизился с физиком Э. Х. Ленцом, с которым переписывался еще до прибытия в Петербург. Председателем комиссии был назначен мореплаватель и ученый Крузенштерн, однако на первом заседании его, по причине отсутствия, заменил Шиллинг. В ноябре Уваров докладывал Николаю I о комиссии: